Контрабандисты во времени
Шрифт:
«Вот это да! А я такой идиот, уже придумал себе бог весть чего!»
– Ну, давайте уже приступим, – подытожил вступительную часть ужина кардинал.
Камерарий махнул рукой и четверо слуг внесли яства в каминный зал.
Кардинал наклонился к Демьяну.
– Рекомендую, попробуйте оленину, что сегодня утром нам прислали из графства Аллансон. Граф мой добрый приятель и лично подстрелил этого оленя на охоте, и мои повара потушили мясо в вине с грибами, сливками и яблоками.
После этой фразы Демьян расслабился, и ужин принял совершенно дружеский лад. Только преподобный изредка бросал на него испытующий
– Мой друг, я обещал вас наградить.
Он взял из рук камерария небольшой перстень.
– В знак моего расположения к вам, хочу преподнести перстень с моей монограммой. Я когда-то его вручил Франсуа де Лорму, но он не оправдал моих надежд.
«Неплохо», – удрученно подумал Демьян, – «потом мастер Жиль снял его в своей живодерне, сполоснул от крови и вот теперь его вручают мне».
Но сказал, конечно же, совершенно другое.
– О Ваше Преосвященство я так вам благодарен за вашу щедрость, – заулыбался Демьян.
Он взял перстень. Немного потыкав в него, примеряясь пальцами, надел на средний, правой руки. Впору.
– Может быть, мой друг, у вас есть ко мне какие-нибудь личные просьбы?
Демьян приложил персть к губам.
– Ваше Преосвященство не могли бы вы мне помочь в одном деле?
– Если это в моих силах, – кивнул кардинал.
– Тут вот какое дело… Я немного повздорил с главой цеха аптекарей Франсуа Бертраном.
– Да-а оттаскал его за нос, так что у бедняги нос на пару недель превратился баклажан, а потом выставил из его из своей аптеки, дав уважаемому во всем Париже человеку, хорошего пинка, да так что бедняга летел до самого рынка Мортен – заметил преподобный Томазо между делом, запивая засахаренный персик молодым вином.
Кардинал засмеялся.
– Вы унизили этого напыщенного болвана ле Бертрана, оттаскав его за нос и дав пинка?!
Демьян боковым зрением увидел, как Изабелль улыбнулась и смущенно прикрыла рот ладошкой.
«Как вы прекрасны, Изабелль», – мелькнула мысль.
Он отогнал свои мысли о девушке и переключился с сердечных грез, на реальную ситуацию серьезного «замеса» с цеховым главой Франсуа ле Бертраном.
– Ну, знаете, немного…, – стушевался Демьян, пытаясь сгладить выпад преподобного Томазо, – уважаемый святой отец немного преувеличивает.
Святой отец недобро зыркнул на него, потому, что имел немного иное мнение, на сей счет.
– Это, по-вашему, немножко?! Когда глава цеха аптекарей ходит с опухшим синим носом, как у распоследнего пьяницы.
– Он хотел нагло прибрать к рукам нашу аптеку! – парировал Демьян, – И действовал, кстати, без ведома цехового совета.
– Ах вот оно что, – задумчиво сказал преподобный Томазо, – он мне говорил, что вы используете в своих лекарствах колдовские методы.
– Наглая ложь! – воскликнул Демьян, – только достижения науки, – это могут подтвердить уважаемые ученые, например книготорговец сеньор Ворм и даже Леонардо да Винчи!
Наступила небольшая пауза.
– Ну, тогда это меняет дело, – миролюбиво заметил святой отец.
Кардинал Жорж де Амбуаз поднял руку.
– Я все понял, – он подозвал камерария, – Рене завтра составьте месье Демьяну Садко из Московии свидетельство, в котором
«Йес! Да! Вот теперь на-ка, хрен выкуси, Франсуа ле Бертран, гусь парижский!»
Демьян представил, с каким удовольствием он сунет перстень с монограммой кардинала в его длинный нос. Он сразу размяк от того, что одной проблемой стало меньше.
– Ваша воля, Ваше Преосвященство, – склонил голову преподобный Томазо и тут же заметил, обращаясь к Демьяну – надеюсь в скором времени лицезреть на церковных службах вашего сраженного внезапным недугом приятеля.
После ужина Демьян решил немного подышать свежим воздухом и вышел во внутренний двор к фонтану. Но как оказалось, он там был не один. На скамейке сидела Изабелль. Он смущенно переступил с ноги на ногу.
– Простите, мадемуазель, что нарушил ваше уединение. Я не знал…
Он уже хотел было повернуться и уйти, но она его остановила.
– Не стоит просить прощения. Вы ничем меня не стеснили. Я буду рада вашему обществу. Здесь так редко появляются люди, не связанные с церковью.
Демьян осторожно присел на противоположный конец скамьи.
– И еще…, – вздохнул он, – простите меня за то, что я так бесцеремонно смотрел на вас из окна своей комнаты.
Он помолчал.
– Вы так красивы, что я не в силах был отвести взгляд. Причина в этом.
Изабелль тихо засмеялась.
– Ну, раз вы столкнулись с такой красотой, что невозможно отвести взгляд, разве есть в этом ваша вина? Забудьте.
– Я хотел сказать, что нарушил нормы приличия, – ответил он, еще больше скатываясь в бездну неловкой растерянности.
– Ах, месье Демьян, оставьте это. Лучше давайте вместе насладимся этим чудесным вечером. Расскажите мне что-нибудь интересное. Вы, наверное, много путешествовали и повидали много разных чудес. Московия так далеко от нас.
– Как вам сказать… Очень далеко, это верно.
Изабелль тихонько вздохнула.
«Мда-а, я никогда не умел развлечь девушку», – обреченно подумал Демьян, – «то ли дело Бруно».
Не зная, что сказать, он посмотрел на небосвод и начал говорить о том, что первое пришло на ум, как говорится «и Остапа понесло».
– Тут столько звезд. У нас в городе из-за уличного освещения, рекламы и машин никогда не увидишь столько звезд. А тут видишь настоящий бесконечный глубокий космос. Наверное, такой, какой видят космонавты на орбите, за пределами нашей планеты, на международной космической станции. Я, знаете ли, тоже, в детстве страстно мечтал стать космонавтом. Думал, что вот еще чуть-чуть и люди создадут атомные звездолеты, летящие выше скорости света, и я отправлюсь к самым далеким звездам и галактикам открывать новые миры. Меня за хорошую учебу однажды отправили на экскурсию в Звездный городок, и я видел, как взлетает космическая ракета с космонавтами на борту. Вокруг стоял грохот, пламя рвалось из двигателей и ракета, пронзая облака, уходила в ночное небо к звездам…