Контракт на материнство
Шрифт:
Глава 37
Дома ничего не изменилось. В прихожей все разбросано, словно кто-то в спешке покидал квартиру. Коли нет. На самом деле больше всего я сейчас боялась того, что мне придется воевать еще и с ним. А сил нет.
Я бросаю сумку на пол и прислоняюсь спиной к стене, боясь упасть. Ноги с трудом меня держат. Все тело дрожит, а всхлипы уже не могу контролировать. Не знаю из-за чего я плачу больше. Потому что чуть не умерла от страха когда потерялась Лиза, потому что почувствовала облегчение из-за того что ее нашли, или же всему виной Артур?
Внезапно стало обидно за себя. Я ведь старалась. Изо всех сил. Но почему-то никто не замечает этого. Ни Коля, ни Артур. Ощущение, словно чем больше делаешь добра, тем хуже к тебе относятся люди.
Я вдруг поняла что утратила веру в мужчин. Полностью разочаровалась в них. Артур казался мне настоящим. Примером того, каким должен быть парень или муж. Но я ошиблась. В очередной раз.
Злость на себя и на всех вокруг резко ударила меня в грудь. Я с силой сжала руки в кулаки, так, что ногти больно впились в нежную кожу.
Достаточно. Нужно жить дальше. Расчитывать только на себя и перестать витать в облаках.
Эта мысль предала мне сил. Я наконец-то сняла с себя верхнюю одежду, прошлась по квартире, оценивая масштаб погрома, достала ведро и тряпку и принялась за уборку.
Время до вечера пролетело словно одно мгновенье. Слезы я уже выплакала, смогла себя уговорить не думать о Волкове. Единственное, что беспокоило — как там Лиза. Я все поглядывала на телефон, может Артур наберет меня. Хотя бы сообщит все ли в порядке, ведь не черствый же он сухарь, должен понимать что я волнуюсь. Но ему, похоже, абсолютно плевать на мои чувства. Поэтому поздно ночью, когда я окончательно осознаю что сказка закончилась и Золушка вернулась в свою подсобку, а карета превратилась в тыкву — все же не выдерживаю и пишу одно короткое сообщение.
«С Лизой все хорошо?».
Ответ приходит не сразу. Я уже успеваю уснуть, прижав телефон к груди, когда звук входящего сообщения вырывает меня из сна.
Руки дрожат, когда я вижу абонента. Боюсь читать, что там написано. Вдруг там очередная злая тирада? Но Артур как и обычно — немногословен.
«Да».
Вот и все, что он написал. Но от этого «да» внезапно становится спокойно на душе. Все не так плохо. Главное, что малышка в порядке.
Я прихожу на работу и у меня ощущение, что прошла целая вечность с тех пор как я была здесь в последний раз. При виде меня детвора срывается с месте и окружает меня. Искрение улыбки вызывают во мне слезы. Хоть кто-то рад меня видеть. Но я не замечаю лиц детей, ищу взглядом Лизу. Лишь она волнует меня больше всего.
— А где Волкова? — спрашиваю воспитательницу, которая заменяла меня все это время.
— Сегодня ее отец забрал из сада документы. Вроде бы они переезжают или что. А, и кстати, Синицына, Мария Павловна ждет тебя у себя.
— Да, конечно, — растерянно произношу я и выхожу из группы.
Пока иду по коридору к заведующей, пульс в висках стучит так громко, что я не слышу ничего вокруг. Как переезжают? Почему? Неужели из-за меня Артура лишают родительских прав? Голова начинает кружится, воздуха не хватает и я чувствую как начинаю задыхаться.
Останавливаюсь
— Войдите, — дожидаюсь приглашения, постучав в дверь.
— Мария Павловна? Доброе утро. Вызывали меня?
Замираю посередине кабинета, не зная как вести себя. А вдруг Артур пожаловался и меня уволят?
— Доброе, Дарья, — женщина откладывает в сторону документы и недовольно смотрит на меня сквозь прозрачные стекла очков. — Садитесь, — кивком указывает на стул и я на негнущихся ногах подхожу к столу.
— Что-то случилось? — едва слышно спрашиваю я, дрожа всем телом.
— Вот не знаю, думала ты мне объяснишь.
Я молчу. Вопросительно смотрю на нее, не желая идти с повинной.
— Вы… вы по поводу моего отсутствия на работе? Я принесу справку от врача, не волнуйтесь, просто…
— Справка уже есть, — перебила меня Мария Павловна строгим голосом и мои глаза расширились от удивления. — Волков принес час назад.
От ее слов мне становится дурно. Зачем он это сделал? Зачем до сих пор заботится обо мне? А еще вдруг понимаю что разминулась ним. Могла увидеть хотя бы из далека, хоть одним глазком. Возможно, попрощаться как нормальные люди…
— Я не буду спрашивать у вас каким образом она оказалась у отца вашей воспитанницы и почему он вдруг забрал из сада документы. вы, Даша, всегда были примерной девушкой, вы мне нравитесь, но… Я очень надеюсь что у меня не будут из-за вас неприятности. За последние две недели слишком многие интересуются вами.
— Интересуются? — эхом повторяю я, боясь даже сделать вдох.
— Сначала приходили из социальной службы, расспрашивали о вас. Утверждали, что у вас связь с одним из родителей. Потом приходила женщина, я так понимаю бабушка Волковой, жаловалась на вас.
??????????????????????????
— Жаловалась? Но…
— Именно. Я пообещала разобраться в ситуации. Вы знаете наши правила, никаких интрижек. Если это дойдет до родительского комитета, начнутся сплетни и недовольные дамочки закатят скандал.
Я с трудом сглотнула подступающий к горлу ком. Неужели меня сейчас уволят? Хотя… кажется, мне уже все равно. Наверное, это был бы хороший пинок под зад, чтобы заняться своей жизнью изменив в ней абсолютно все.
— Но поскольку Волкова больше не является воспитанницей нашего дошкольного учреждения, то полагаю и проблем нет. Поэтому идите работайте, но предупреждаю: еще одна такая выходка и вы, Даша, будете уволены с занесением выговора в личное дело. Понятно вам?
— Да, Мария Павловна. Спасибо большое! И извините.
Я резко поднимаюсь с места и с благодарностью смотрю на женщину. На душе стало немножечко легче. Хоть в чем-то мне повезло.
* * *
— Ой, Дашенька, это ты, — я прикрыла рукой глаза, когда соседка навела фонарик прямо мне в лицо.
— Снова отключили электричество? — грустно вздыхаю я, предвкушая несколько дней без света.
— Если бы, Дашенька! Тут такое сегодня было! Между первым и вторым этажами в коридоре вспыхнула проводка. Хорошо что все дома были и быстро потушили, иначе пожар был бы.