Контракт на материнство
Шрифт:
— Да вы что? — бледнею я.
— Да, представляешь? Вот теперь ждем когда к нам приедет аварийка и что-то сделает с этим безобразием. Ох, чувствую что это все из-за Райки. У нее и камин, и бойлер, и два холодильника!
— Дом старый, Вера Николаевна, поэтому и горит проводка. Не первый раз же.
— Ну, нет! Говорю тебе это из-за того что слишком много включённых приборов. Каждую зиму одно и тоже!
Я не напоминаю соседке что вообще-то у неё самой электроприборов больше чем у всего дома. Настроения спорить сегодня нет. Просто киваю, соглашаясь со всеми ее словами и сбегаю под предлогом
Я поднимаюсь к себе, зажигаю по квартире свечи. Аппетита нет, в последние дни кусок в горло не лезет. Прошла уже неделя с тех пор как я в последний раз виделась с Артуром. Я получила из банка справку о том, что моя задолженность полностью погашена, но чувство облегчения от этого не пришло.
Чтобы хоть как-то поднять себе настроение записалась в салон красоты. Привела в порядок волосы, ногти, даже к косметологу сходила. Не жалела на себя денег, живя одним днем. Пыталась чем угодно занять каждую минуту своего времени, чтобы как можно меньше думать о Лизе и Артуре. И у меня это получалось. Пока не наступала ночь.
Бессонница не давала уснуть, а если я и засыпала, то видела тревожные сны, после которых весь день была сама не своя. Еще через неделю, когда наступили Новогодние праздники и нам дали неделю выходных, я собрала чемодан и уехала. К своему стыду не к родителям, которые меня так ждали, а в то самое место в горах, где мы жили с Артуром. Сбежала от всех проблем, так сказать.
Здесь я чувствовала себя свободной, словно не было всех тех бед, что окружали меня все это время. Старалась жить заново, найти новые цели. Было непривычно что я теперь сама по себе. Отношения с Колей закончились. Сказки с Артуром не случилось. Я честно пыталась с кем-то познакомиться. Клин клином же выбивают, правда? Но все мужчины, которые подходили ко мне, обнаружив что я здесь одна, мне не нравились. Каждого мысленно сравнивала с Артуром и все они откровенно проигрывали ему.
Возвращаться обратно не хотелось. Я жила в том самом номере что и тогда. Мне казалось что таким образом буду ближе к Волкову. Злилась на себя за это, но поделать ничего не могла. Воспоминания кружили в голове, навязчиво нашептывали что чувство, что поселилось в моем сердце, никогда не пройдет.
Я пыталась найти в этом месте успокоение, но получила лишь боль и еще больше почувствовала как скучаю по Артуру и Лизе. Как там моя кроха? Я обещала что на Новый год мы пойдем на каток, а получается не смогла выполнить даже это. Наверное, думает что я бросила ее одну.
Я сжимаю в руках телефон, борюсь с желанием позвонить Артуру. Господи, как же тяжело. Я и подумать не могла что так будет.
Подставляю лицо морозному ветру, закрываю глаза и вдыхаю свежий воздух. Наслаждаюсь тишиной и природой вокруг. Может ну его эту обиду, к черту Артура, я ведь с ребёнком увидеться хочу. Он не может запретить мне поговорить с Лизой. Душа наполняется смелостью. Да, так и сделаю. Как только вернусь в город, первым делом поеду к ним домой. Вот только стоит мне выйти из поезда на перрон, как вся смелость улетучивается.
Я возвращаюсь домой и замечаю во дворе какое-то столпотворение. Узнаю своих соседей и ускоряю шаг, чтобы ухать что происходит.
— Лена, привет, у нас что-то стряслось? —
— О, привет, ты вовремя, Даш. Собираем подписи чтобы пойти в приемную депутата с просьбой заменить в доме проводку. Четыре раза за неделю приходилось вызывать электриков. Если так продолжится, будем жить в темноте, — невесело усмехается она.
— А давно света нет? — выискиваю взглядом окна своей квартиры.
— Вторые сутки.
— Черт, у меня же в морозилке мясо осталось. Давай свои бумажки, подпишу и пойду смотреть что там у меня в кухне.
Замерзшими пальцами с тредом вывожу закарлючку и не желая участвовать в собрании жильцов дома ухожу к себе. В квартире ожидаемо стоит жуткий запах. Открываю окна, чтобы проветрить помещение, отыскиваю на верхней полке оставшиеся две свечи и зажигаю их, потому что на улице уже сумерки и в комнате почти ничего не видно. Вот бы переехать отсюда? Только как? Может выставить на продажу квартиру, взять ипотеку… хотя нет, не с моим везением.
Глава 38
— Пап, уже можно позвонить Даше? — с грустью в глазах спросила Лиза, подкравшись к Артуру.
— Нет, — резко отрезал он, подогревая ужин. Этот вопрос он слышал каждый день вот уже целый месяц.
— А когда можно? — не сдавалась дочь.
— Когда можно будет, тогда и скажу.
По правде говоря Артур думал что недельку-две Лиза погрустит, а потом забудет о Даше, как и о всех остальных нянях, которые у него работали. Но она не забыла. Каждый день донимает его расспросами и просьбами позвонить девушке. Его и так злило, что он сам не мог выбросить из головы Дашу, постоянно ловил себя на том, что тянется к телефону, желая узнать как у нее дела, и с трудом заставлял себя отвлечься. А тут еще и дочь.
С ним такое впервые. Настроения нет, ничего не радует, он все прокручивает в голове слова, сказанные на последок Даше. Он ведь даже не поблагодарил ее. Просто выставил из дома, как ненужную вещь. Но, может, так и нужно было?
Злость, которую он чувствовал узнав что Лиза потерялась, улеглась. Теперь он воспринимал все по-другому, но определиться со своими желаниями не смог. Знал лишь, что ему не хватает ужинов с Дашей, а еще того как она дышит во сне, словно кошечка. Ее мягкого взгляда, запаха волос и податливого тела. Ее мягких губ, тихого смеха и даже розовой зубной щетки в стаканчике в ванной комнате. С ее уходом в доме стало пусто и холодно, да и улыбался Артур теперь намного реже.
Несколько раз он проезжал неподалеку от ее дома, с трудом удержался чтобы не свернуть с дороги и рвануть к ней. Увидеть хоть одним глазком, убедиться что у неё все в порядке. Он крепко сжимал руль, заставляя себя продолжить намеченный путь. Ему там делать нечего. Колю, насколько известно, из ментовки забрали родители и увезли обратно в родной город. Кредит был погашен. Увольнение ей не грозило. Теперь она вольна жить как ей захочется, вот только ему почему-то вовсе не хотелось, чтобы Даша начала встречаться с другим мужчиной. От одной мысли о том, что к ней мог прикасаться кто-то другой он впадал в состояние неконтролируемой ярости.