Контракт на невинность. Чужая невеста Императора Драконов
Шрифт:
– Разве это нормально, чтобы дочка благородного графа такими вещами занималась? Вы словно простолюдинка какая-то, госпожа Марианна, — вдруг нагло заявила горничная. Я даже перестала платье с себя стаскивать. Уставилась на нее и возмущенно произнесла:
– Ты свое жалование получаешь именно из этих простолюдинских денег, Лекка. И чтобы тебе неповадно было язык распускать, я попрошу батюшку больше тебе из моих заработков не платить. Жди, пока арендаторы плату внесут. Только, боюсь, тогда ты свое жалование раз в год видеть будешь.
Отвернулась от недовольно скривившейся
– Покинь комнату, мне твои услуги не нужны. Если нянюшка занята, сама оденусь.
Когда Лекка, громко хлопнув дверью, ушла, я без сил опустилась на кровать — что это я так разбушевалась? Ведь давно привыкла, что никому в замке моя работа не нравится: матушка считает ее низменной, Лаура презирает меня за торговлю, слуги посмеиваются... Только батюшка каждый раз радуется и благодарит, когда я ему мешочек с монетами приношу от мэтра Годфри.
С платьем для ужина я кое как сумела справиться, благо крючки и петельки на нем магические и сами по команде затягиваются-застегиваются. Прическу соорудить тоже было несложно: просто собрала волосы наверх, заколола шпильками и выпустила к лицу один волнистый локон. В довершение нанесла капельку своих духов на запястье. Конечно, совсем крошечную, чтобы матушка не учуяла и не отправила меня умываться и смывать с себя развратный запах .
За пять минут до ужина я вышла из комнаты и пошла к столовой. Про себя гадала, с каким же поручением и куда матушка могла отправить мою нянюшку? Неужели помоложе слуг в доме нет, что пришлось старушку куда-то посылать на ночь глядя?
Или из-за приезда графа и его людей все слуги нагружены работой?
Решив сократить путь, я свернула от своей двери направо к узкому боковому коридорчику. В дальнем его конце начиналась винтовая лестница, выводящая сразу к дверям столовой. Удобно, не надо долго спускаться по широкой, со множеством поворотов центральной лестнице, а потом через половину первого этажа идти к дверям парадной столовой.
В коридорчик, по которому я шла, выходило несколько запертых комнат. Раньше в них селили гостей, но в последние годы они пустовали. Горничные изредка делали там уборку, но в основном комнаты стояли запертыми. Перед приездом моего жениха их тоже не стали открывать. Решили, что свиту графа поселят на нижнем этаже, а сам он будет жить рядом с покоями хозяев.
Поэтому, обнаружив, что дверь в одну из комнат слегка приоткрыта, я остановилась. Почему-то торопливо забилось сердце и снова к горлу подкатила тревога. Не зная, зачем это делаю, я взялась за ручку и потянула дверь на себя.
Не зная, зачем это делаю, я взялась за ручку и потянула дверь на себя. В комнате царил полумрак: плотные шторы закрывали окна, не давая закатными солнечным лучам проникнуть внутрь.
Я замерла на пороге, не решаясь идти дальше и давая глазам привыкнуть к полутьме, и тут в глубине комнаты раздался странный звук. Скорее, стон, и еще чье-то тяжелое дыхание, перемежающееся с низким рычанием и ритмичным скрипом. Потом только долгий скрип, и снова рычание и женский стон.
Святая Малесса, неужели там над кем-то издеваются! Стараясь ступать неслышно, я вернулась
Стараясь унять накатившее волнение и страх, на цыпочках вернулась в комнату. Сделала еще несколько осторожных шагов в глубину и застыла, глядя на открывшееся мне зрелище.
На широкой кровати под тяжелым балдахином, среди скомканных простыней сжимали друг друга в объятиях два тела.
Мужское и женское.
Иссинячерные волосы мужчины закрывали лицо женщины, а своим мускулистым телом он, казалось, хотел раздавить ее.
Мужчина двигался медленно и ритмично, под скрип кровати и стоны, которые издавала женщина.
Полумрак скрывал женское тело - я различала только белую ногу, отведенную в сторону, согнутым коленом обнимающую обнаженное мужское бедро, полную грудь под мужской ладонью и белокурые волосы, разметавшиеся по подушке.
Мужское тело задвигалось быстрее, жестче, и женские стоны стали громче, чаще. Дыхание обоих потяжелело и из груди мужчины вырвался низкий, гортанный рык. Еще несколько движений обнаженного мускулистого тела и женщина вскрикнула и забилась под придавившей ее тушей.
«Что же я стою! Она ведь сейчас умрет» - опомнилась я и шагнув к кровати с силой опустила на темноволосую макушку канделябр.
– Отпусти ее, мерзавец!
– завопила, отскакивая в сторону от кровати.
Мужчина сдавленно зарычал, но продолжил двигаться, словно даже не почувствовал моего удара. Раз, другой, третий, бесконечно долго продолжил вонзаться своим телом в затихшую под ним женщину и вдруг низко застонал. Мускулистое тело несколько раз дернулось и обмякло.
— отпусти бедняжку и убирайся! Я сейчас позову на помощь! Пожалуюсь графу Ферсею, что его слуги такое творят! —проговорила я дрожащим голосом в наступившей тишине. Подняла свое оружие, готовясь, если нужно, снова ударить и в ужасе застыла, глядя, как с кровати поднимается. мой жених.
– Гтраф Ф-ферсей!
– пролепетала я и начала отступать от надвигающегося на меня обнаженного мужчины. Лицо его было искажено жуткой гримасой, из-под иссинячерных волос по виску бежала тонкая красная дорожка. Сейчас он был совершенно не похож на себя, обходительного, вежливого и всегда бесстрастного. На меня шел какой-то монстр, голый с влажно поблескивающей на плечах кожей. С покрытой густой бурой шерстью грудью, горящими красным глазами и оскаленными в жестокой ухмылке зубами.
– Не подходите!
– я еще выше подняла канделябр и начала отступать.
– Так значит, моя маленькая девственница невеста решила подсмотреть за взрослыми играми?
– граф еще сильнее оскалился и вдруг метнулся ко мне.
В ужасе, что сейчас он со мной начнет делать то же самое, что лежащей на кровати женщиной, я размахнулась и бросила канделябр ему в лицо. Отпрыгнула к двери и рванула прочь из комнаты, от ужаса не соображая, куда бегу. Метнулась в одну сторону, потом развернулась, и понеслась в другую. Снова опомнилась я только, когда едва не сбила с ног поднимающуюся по лестнице матушку.