Контракт с подонком
Шрифт:
– Благодарю.
Вернувшись, Макс подписывает тоже. И уже подписав, читает первую страницу.
– "Мелания"? Ты - Мелания?!
– Что-то не так?
– Да... пофиг, собственно. Так даже круче!
– пожимает плечами.
– Идём.
Открывает мне дверь.
В ЗАГСе я сижу в углу, в кабинете, все бумаги за нас заполняет специалист. Я ставлю только несколько росписей.
– Поздравляю вас, теперь Вы - Мелания Данилевская!
– Мне пиздец, - сумасшедше улыбается
А я ничего еще не понимаю толком. То, что казалось безобидной авантюрой, вдруг, начинается ощущаться гораздо серьезнее.
И осознаю я произошедшее только тогда, когда уже затемно мы возвращаемся к особняку.
Меня охватывает тревога.
Я зайду в дом к посторонним людям, их там много, там охрана, там вообще непонятно что может происходить...
О чем ты думала, Лана?
– Ну, Макс, давай, бронежилет надень!
– жмёт ему руку Платон, который катал нас.
– Чего застыла? Идём, - кивает мне Данилевский.
Испуганная, голодная и уставшая, делаю несколько шагов к нему, отметая панику. Чего бояться? Данилевский на меня явно не позарится. Максимум - прогонят поганой метлой. Переживу...
Хоть посмотрю на них.
Там может быть мама моя, бабушка, дедушка...
Все детство я придумывала себе, что маму заставили сделать так. Или были какие-то непреодолимые обстоятельства - болезнь, например.
Я даже придумала ей имя. Вероника. Мне казалось оно такое красивое. Я придумала, что мама больна. И из-за болезни не помнит про меня. Но она добрая и красивая.
Мы все рассказывали друг другу такие сказки лет до девяти.
Макс пропускает меня вперёд.
– Максим Маркович...
– подходит охранник.
– Вы же знаете правила. Только члены семьи...
Оглядывает меня с недоумением с ног до головы.
На территории яркая подсветка. Газоны, фонтан, беседка, декоративные деревья и арки. Белое каменное крыльцо с колоннами.
– А это член семьи!
– с вызовом.
Знал бы ты, золотой мальчик, насколько ты сейчас возможно прав.
– Я не могу пропустить.
Встаёт у меня на пути, перекрывая обзор и вытесяняя делает шаг на меня, пытаясь взять за локоть.
– Отошёл! Убрал руки!
– рявкает на него Макс, толкая в грудь.
– Это моя жена, понял? Она член семьи! Лана, идём, - за локоть тянет меня в сторону крыльца.
Оборачиваюсь на растерянных охранников.
– Больно, - вытягиваю локоть.
– Да ладно? Я едва прикоснулся.
– Мне больно. У меня тактильная гиперестезия. Не трогай меня.
– Это ещё что?
– Повышенная чувствительность кожи.
– Это из-за того, что ты белая?
– Да. Наверное.
– Ок. Не трогаю. Итак... Главное
– Себе достань. Дергаешься и орёшь всё время.
– "Тупая рыбка" - я сказал, что не понятно? Оставь свои суждения при себе. Прикинься овцой. Поддакивай мне. Ни с кем не вступай в разговоры, отвечай односложно. Особенно с "императрицей" Софьей Алексеевной.
– С кем??
– Ты скоро поймёшь...
Глава 3 - Биоматериал
Дом нас встречает фанфарами.
Заметив наш странный дуэт, Марта, наша пожилая горничная, с грохотом роняет поднос.
Фарфоровые чашка и молочник - вдребезги. Сливки выплескиваются на ковер. Пялится на Меланию, как на приведение.
– Максим Маркович?..
– округляются ее глаза.
– Мы не опоздали ещё к ужину?
– бросаю взгляд на огромные часы в гостиной.
Ужин у нас в семье поздний и, как и все остальное, настроен под нашу тираншу. И перенести его могут только по распоряжению бабки. Остальные обязаны подстроиться и присутствовать.
– В восемь...
– опустив в шоке руки, смотрит на моё новое приобретение.
– Уже собираются...
– Отлично. Рядом со мной поставьте ещё один прибор.
– Хорошо. Как сообщить Софье Алексеевне?
– сглатывает она.
– Я сам сообщу.
Белые сливки впитываются в ковер.
– Но...
– Этот ковер Софья Алексеевна купила на аукционе за сорок тысяч баксов. Я бы сосредоточился, на вашем месте на сливках.
– Извините!
– взмахнув панически руками, приседает, начиная собирать осколки.
Лана поспешно делает шаг с ковра на пол, недоверчиво скашивая на меня взгляд.
– За что же здесь сорок тысяч долларов?
– шепчет сама себе, дёргая удивлённо бровями.
– Это же...
Взгляд застывает, наверное считает сумму.
– Три ляма плюс...
– машинально подсказываю ей.
– На этот "плюс" год можно жить.
– Не, это не жизнь...
– морщусь я.
Горничная убегает с осколками.
– Ого... А за что? Он просто... ну... серый.
Эти безобразные линзы в коричневой "бабушкиной" оправе делают ее глаза деформированными и маленькими. А ее - карикатурным персонажем. Каждая линза словно круглый аквариум, а каждый глаз - рыбёха, которая плавает сама по себе при каждом движении головы. Жуть!
Наши девки бы ее просто уничтожили. Да и парни не сказать, что отнеслись бы толерантно.