Контракт Султанова
Шрифт:
Сорокин не сразу понял, что они заблудились. Нет, ямы от установленного когда-то шлагбаума они нашли влет. Егор не врал. Судя по всему, шлагбаум стоял сразу на съезде с трассы.
— Где же забор? — спросил Алексей.
— Не было отродясь никакого забора, — пожал плечами дед.
— Странная охрана получается. Калитка есть, а забора нет. Не похоже что-то на военную часть.
— Я же говорю, солдат стоял с автоматом.
— Может, он не военную часть охранял?
Сразу за ямами от шлагбаума начиналась грунтовая дорога. Причем, у Алексея не возникло чувства о ее полной заброшенности. Редко ездили-возможно. Лес выглядел вполне обыденно. Единственно, что очень много валежника. Дорога периодически разделялась, иногда на два рукава, иногда на три, но Егор все время уверено указывал путь. Эта уверенность их и сгубила. Прошло довольно внушительное время, пока Сорокин не понял, что они ездят по кругу. Он остановил машину и возмутился:
— Мы уже давно должны были весь лес насквозь проехать! Деньги с меня решил слупить? Ты ж лес ни черта не знаешь!
— Обижаешь. Проскочил я нужный поворот, с кем не бывает. Дорог много новых появилось.
— Откуда же им тут взяться, если ты уверял меня, что сюда никто не суется?
Не добившись вразумительного ответа, Алексей вышел. И сразу услышал голоса. В лесу звуки разносятся далеко, так что определить расстояние он затруднился.
— Там кто-то перекликается, — сказал он деду. — Пойду, дорогу спрошу.
— Не ходи, Христом богом прошу! — взмолился Егор. — В Пропащем лесу хороших людей не встретишь.
— Здесь встретишь только таких дураков как мы, — усмехнулся Сорокин. — Если боишься-сиди в машине. Один схожу.
Но дед, конечно же, увязался с ним. Идти было тяжело. Под слоем застаревшей павшей листвы была скрыта сплошная гниль, на которой словно на льду разъезжались ноги.
— Может быть, мы уже на зыбуны вышли по твоей милости, — пробормотал Сорокин.
— На зыби деревьев нет, — возразил Егор.
— Хрен редьки не слаще. Что зыбь, что Пропащий лес. Особенно, с таким горе проводником. И что это за запах такой мерзкий?
— Господи! Повязку скорее! — Егор повязал на нос и рот несвежий платок.
Сорокин последовал его примеру, а уже потом спросил.
— Ну и что это?
— Медовый запах, о котором я тебя предупреждал!
— Н-да? Больше похоже на метан. Откуда здесь он?
— Деревья плачут. У добрых деревьев и слеза добрая, легкая, но в Пропащем лесу таких нет. Тут вся природа сгубленная излучением. Поэтому даже запах ядовитый.
— Я хоть выживу? — в шутку спросил Алексей, но Егор посмотрел на него в полном серьезе.
Сорокин подумал, что ведь этого хоть и старого, но довольно кряжистого мужика он и не знает вовсе. К тому
Машину-старый обшарпанный "москвич" — они нашли на поляне. Дверцы и багажник были распахнуты настежь, внутри и вокруг никого. Когда Сорокин хотел подойти, Егор схватил его за руку и горячо зашептал:
— Не подходи! Это брошенная машина! Тех, пропавших. Она уже тысячу лет здесь стоит. Проклятая она.
— Не похоже, что она тысячу лет здесь простояла, — возразил Сорокин, освобождая руку. — Двери открыты, а внутри мусора не видать. И стекла чистые.
Он подошел к машине и нажал на клаксон. Вскоре затрещали гнилые валежины, и на поляну вышло двое мужчин, одетые в плащи с капюшонами.
— Что балуешь? — спросил пожилой, правда, без особой враждебности. — Самое грибное место нашли, а ты нас отвлекаешь.
И именно в этот момент, ни секундой раньше, ни секундой позже Алексею стало плохо. Ноги сделались ватными, и лес вокруг поплыл. Сорокин без сил опустился на переднее сиденье автомобиля.
— Что с ним? — услышал он как сквозь пробки в ушах.
Грибники склонились над ним. Лица их плавали в мареве, все время деформируясь и касаясь Сорокина искаженными частями.
— Надышался, он не здешний, непривычный к нашему воздуху, — услышал он ответ Егора, на этот раз прозвучавший как из глубокого колодца. — А вы откуда сами будете?
— Мы из Саразани. Что с парнем то делать? Совсем с лица спал.
— Ничего не надо. Сам оклемается. Вы нам дорогу только укажите.
— Нет, такое дело нельзя пускать на самотек, — грибники переглянулись. — Его надо в больницу.
Егор еще что-то гундобил, но, не слушая возражений, их усадили в машину на заднее сидение. Рулил пожилой. Ехали довольно быстро. Машина немилосердно тряслась на ухабах. Сорокин прислонился виском к холодному стеклу, усердно отвлекая себя от мыслей, что неплохо было бы стошнить куда-нибудь. Его внимание активной жестикуляцией привлек Егор.
— Чего ты там руками машешь? — недовольно произнес Алексей едва ворочающимся языком.
Егор прошептал ему в самое ухо, при этом изрядно обогатив слюной ушную раковину:
— Грибники, а корзин у них нет.
Взгляд Сорокина уперся в лобовое стекло, вернее, висящий на нем знак техосмотра. Он был пятилетней давности.
— Остановите, мы выйдем, — попросили они с Егором в один голос.
— Мы еще не приехали, — возразил молодой "грибник", что сидел рядом с водителем.
— Мне уже лучше, — заявил Сорокин. — К тому же я не могу бросить свою машину.