Контролер
Шрифт:
– Ящер, перчатки сними.
– Так ведь по форме положено.
– Я что сказал?
– Понял.
– Тогда, с богом. Пошли, – Шабалин с Марецким, как пушинку, подхватили кресло с сидящим в нем якобы инвалидом и тронулись вслед за командиром.
Их выплюнули наружу очень скоро, через какие-то сорок минут и это включая те полчаса, которые они прождали в приемной. «Мясники», «портачи», «дебилы» было самым парламентским, что они услышали от болеющих за судьбы отечества парламентариев. «Идите, – сообщили
Коваленко проехал несколько метров и развернулся лицом к остальным. Открыл рот.
– Сейчас спросит, кто нами правит, – догадался Марецкий. – А то сам не увидел.
– Да нет, я не об этом, – засмущался Игорь. – Командир, как насчет...
– У нас на флоте это называется за...ть, – догадался Шабалин. – Лично я – только за.
– Так, и я не против, – буркнул Марецкий, – Командир, ты как?
– Как все, только давайте отойдем немного. Тут поблизости цены просто запредельные.
И они тронулись. Каталку с сидящем в ней Коваленко, легонько, одним пальчиком подталкивал Шабалин.
– Командир, – поинтересовался Игорь, – а почему у тебя лицо покраснело? Давление, что ли, скачет?
– Размечтался, – хмыкнул тот. – Просто встретил знакомого. Помните того лысого, который орал, что всех насквозь видит?
– Ну.
– Встречались. Такой, блин, лихой особист был, аж дух захватывало.
– Расскажи.
– Почему бы и нет, нам еще минут пятнадцать топать. Слушайте, детки, дело было...
1985 год. Ордена Ленина Забайкальский военный округ. Город «с театром».
Дверь кабинета приоткрылась, в проеме показалась вихрастая голова. Самую малость дохнуло перегаром.
– Сысоев, к командиру!
– Есть, – Волков закрыл тетрадь, над которой дремал, забросил ее в сейф и вышел из кабинета.
Уже месяц он находился здесь, в одном из разведорганов округа в качестве военного переводчика и под чужой фамилией. С задачей ждать, присматриваться и находиться в готовности. К чему? А, черт его знает, к чему. Лейтенантов, как известно, информируют всегда в последнюю очередь. Пока же, в ожидании времени «Ч», он вел обычную жизнь обычного молодого офицера в Сибири: исправно ходил на службу, а после нее – в кабак.
Перед тем как войти в командирский кабинет, причесался и протер носовым платком лицо: ночь накануне, проведенная на улице Угданской в деревянном одноэтажном бараке в компании веселых медсестричек Кэт, Любы и военного врача, имя которого напрочь стерлась из памяти, была томной.
– Разрешите?
– Сысоев, – проговорил командир части, не поднимая взора от каких-то бумаг, – там, в дежурке, капитан из особого отдела. У него какие-то вопросы по китайскому языку. Быстренько проконсультируй, только устно, и гони
– Так точно!
– Свободен, потом зайдешь, расскажешь, что это «соседи» так всполошились.
– Есть! – лжесысоев четко развернулся через левое плечо и вышел в большом недоумении.
Только в книгах, хороших и разных, капитаны из особого отдела шляются в серьезные разведывательные органы как к себе домой, и вовсю участвуют в проводимых там спецмероприятиях. В жизни, поверьте, все иначе. В часть, в списках которой временно числился Волков, из всего особого отдела гарнизона мог проникнуть только его начальник, да, и то, испросив предварительно разрешение у командира.
«Значит, так надо» – решил про себя юный переводчик. Достал из кармана мятную конфетку, забросил на всякий случай в рот и спустился в дежурку. Бравый капитан уже был там, буквально приплясывал на месте в нетерпении под снулым взглядом дежурного. В бриджах, начищенных до зеркального блеска сапогах и кителе под портупеей. С кобурой на боку и секретным чемоданчиком в руке.
– Сысоев, – представился Сергей и протянул руку.
– Капитан Шишкин, – ответил тот, руки не подав. – Быстрее лейтенант, времени в обрез.
Волков присмотрелся повнимательнее: ух, ты, горящие чахоточным румянцем щеки, лихорадочно блестящие глаза, лицо с явными следами азарта и радости свершения. Картина маслом из серии: «Мятеж левых эсэров подавлен, товарищ Дзержинский! Разрешите начать расстрелы?»
– Пойдем, – не успел Сергей подойти к лестнице, как Шишкин, обогнав его как стоячего, рванул наверх.
– Куда дальше? – заорал на бегу.
– По коридору до конца, последняя дверь направо за углом... – и только сапоги застучали.
Первым делом товарищ капитан сорвал печать и извлек из чемоданчика заполненный типографским способом документ с угловым штампом в левом верхнем углу и выложил на стол перед Сергеем.
– Давай.
– Что давать-то?
– Заполни, распишись и поставь дату.
– Зачем?
– Ты, что, совсем идиот? Это подписка о неразглашении.
– Неразглашении чего?
– Того, что сейчас узнаешь.
– А как я могу не разглашать то, чего не знаю? – на полном серьезе полюбопытствовал Волков и округлил глаза.
– По-моему, ты нарываешься, – прищурился чекист.
– А по-моему, я только что забыл китайский.
С минуту они молча смотрели друг на друга, угрожающе один и с искренней придурью во взоре второй. Как и следовало ожидать, первым не выдержал Шишкин.
– Ладно, потом разберемся. Слушай внимательно, – тут он приосанился. – Я только что раскрыл валютное дело, – извлек и аккуратно положил на стол несколько бумажек, очень похожих на банкноты.
Волков взял одну из них, осмотрел, после чего неторопливо разложил все на две стопочки.