Контрольное обрезание
Шрифт:
– Ну, эту... "Мировой Татарин и Вечный Жид".
– Разве ты ее еще не отдал?!
– Гитлер судорожно сцепил руки и аж подпрыгнул от нетерпения. Все-таки ему было трудно сдерживать свою кипучую натуру. Он искренне не понимал людей, которые в виду ясной цели могут так безответственно лентяйничать и преступно тянуть резину... Это про них поговорка: "Морген, морген, нур нихт хойте, загте аллес фаулер лёйте".
– А где печать?
– спросил агитатор.
–
– обомлел Шюслер.
– Круглая печать партии!!!
– А-а-а, там, в левом верхнем ящике стола.
– Как - стола? Почему - стола? Ведь я просил держать печать в сейфе, ведь это самое ценное, что у нас есть!
– Я думал, что самое ценное - это люди, - обиделся соратник.
– Да что ты с ней носишься?.. Вчера Харрер заходил, увидел печать, смеялся: "Гитлер забюрократился".
– Хорошо смеется тот, кто все делает всерьёз, - мстительно ответил шеф пропаганды.
Гитлер достал печать, с нежностью подышал на нее и запер в несгораемый шкаф, потом закончил разнос нерадивому работнику:
– И, наконец, прошу тебя, будь аккуратен! У нас нет уборщицы. Везде у тебя листы разбросаны. Ведь невозможно же работать в таком свинарнике, меня это сбивает!.. Как можно правильно мыслить, если бумаги валяются поперек и кверху ногами. Тогда ведь и мыслить будешь кверху ногами. Отсюда все наши беды.
– Ты же говорил, что наши беды от засилья евреев, - возразил фронтовой друг.
– Разумеется, они - главный наш враг. Но своим разгильдяйством мы льем воду на мельницу мирового еврейства.
– Прости, совсем замотался, - ответил камрад.
– Мне одному везде не успеть. Я и делопроизводитель, я секретарь-машинист, я и курьер, и этот, как его... Хорошо, хорошо, бегу!..
Тут зазвонил телефон - допотопный, чудовищный монстр, на взгляд странной троицы.
– Ну вот, - Шюслер рванулся обратно, придерживая спадающую шинель, схватил трубку: - Але? Да... Он здесь...
Шеф пропаганды подошел, отнял у делопроизводителя трубку, приставил этот уморительный крендель к уху.
– Гитлер у аппарата. Нет. Антона Дрекслера не будет до завтра. В паровозном депо... Да, понимает, он же слесарь-механик. Я не могу, у меня выступление в другом месте. Обязательно. Что?.. Какой вопрос?
– рассеянно внимая голосовым излияниям из трубки, шеф пропаганды движением руки поторопил копушу-сотрудника - давай, давай, мол.
Шюслер умчался, хлопнув дверью и потеряв какую-то бумажку.
– Послушайте, вы занимаетесь ерундой...
– на повышенных тонах сказал Гитлер невидимому своему собеседнику, - ерундой вредной и отвлекающей
– Так, я вас слушаю, господа, - сказал Гитлер, бросив трубку на рога аппарата и скрестив руки на груди (поза обороны с точки зрения психологии).
– Простите, вы так и не назвали своих имен...
– Что ж, пожалуйста, - ответил старший за всех и представил себя и своих коллег:
– Натан Кассель, Эзра Кор-Бейт. Голди Даржан.
Перышки усов Гитлера злобно зашевелились и сами собой поднялись кверху. Он перевел негодующий и вместе с тем торжествующий взгляд с седовласого Натана, на коренастую фигуру Кор-Бейта и задержался на стройном молоденьком Голди. Секунду спустя Гитлер понял, что этот малый вовсе не парень, а переодетая в мужскую одежду женщина. Еврейская Жорж Санд, усмехнулся ариец. Впрочем, они мало походят на писак из газеты, на этих пачкунов, у которых руки испачканы чернилами, как у мясника кровью. Они, даже женщина, больше походят на бойцов, наверное "Спартаковцы", коммуняги... или из "гвардии Эрхарда Ауэра" социал-демократов. Евреи там кишмя кишат...
– Кто вы?
– твердо поставил вопрос шеф пропаганды.
– Я имею звание майора израильской армии, - ответил Натан, - а это мои подчиненные: лейтенант (кивок на девушку) и сержант (жест в сторону Кор-Бейта). Мы из Моссада. Из отдела спецопераций.
– Что это за город такой? Никогда о таком не слышал, - сказал Гитлер и язвительно добавил: - Вы уже и армию собираете?.. Мировое еврейство готовится к войне!
– Моссад не город, а секретная служба государства Израиль. А что касается войны...
– Израиль!
– воскликнул Гитлер, выпучив глаза так, что казалось, они выпадут из глазниц.
– Государство!? Еще одна новость! Где же находится такое... государство?
– Долговязый снова будто выплюнул еще один кусок тухлого мяса.
– Может быть, в Палестине? Или где-нибудь в Египте? А может быть...
– человек с усиками захохотал, - может быть, на Северном полюсе или в Антарктиде?!?
– Вы угадали сразу, - ответил Натан Кассель.
– Но это к делу не относится. У нас здесь не урок географии...
– А что?
– озлобившись, повысил голос Гитлер.
– Что у нас здесь?!
– Урок мести, - ответила девушка за своего начальника и вынула откуда-то пистолет. Тяжелый для девичьей руки, с какой-то длинной трубкой, наверченной на ствол.
У Гитлера похолодела спина. Однако нельзя было сказать, что он сильно испугался. Его дерзкое бесстрашие перед лицом действительности не было лишено признаков маниакальности.