Контрольный выстрел
Шрифт:
Звонарев от неожиданности онемел, но вскоре справился с подкатившими эмоциями. Поставил подметальную щетку в угол и подошел к новому клиенту:
– Не кипишись, браток! Причу клевую застрибаем! Тереть, в натуре, беспонтово. Не покатит - цинканешь, с полпинка вырулим!
Глазенки у пацана округлились.
– Я схавал: ты на понятиях!
– проговорил он радостно,- Все тип-топ!
Обрив новорусского отпрыска почти наголо и закрепив "ежик" отечественным лаком для волос сильной фиксации "Прелесть", Леха получил от мамаши аж тройную плату. Все довольны, все смеются.
Лешка
Проводив не в меру крутого пацаненка с мамашей, Лешка заметил через окно, что к заведению подкатил малиновый джип. Один человек остался сидеть на заднем сиденье. Вышли трое. Они же через минуту ввалились в помещение:
– Стрижем, братан?
– Элементарно.
– Ну, поехали, выдай класс!
– Один из них, самый здоровый, уселся в кресло. Двое других остались У двери.
– Вас как?..- спросил Лешка, озадаченно поглядывая на круглую и без того коротко остриженную голову.
– Этот "глобус" если стричь, то только наголо.
– Вот именно!
– рявкнул клиент.
– Понял.-.Парикмахер взял в руку электромашинку, и через десять минут процедура была окончена.
Обрызгав лысый череп одеколоном, Лешка хотел было назвать стоимость оказанных услуг, но первым голос подал бритоголовый:
– Где хозяин?
– Что-то не так?
– поинтересовался Звонарев.
– Я вопрос задал!
– с угрожающей интонацией сказал тот, кто оставался сидеть в кресле.
– Хозяина нет.
– Мы подождем.
– Хорошо, - согласился Лешка.
– Но, если можно, в вестибюле. И потом, Михаил Семенович может сегодня вообще не появиться.
– Ты мне туфту не гони, родной, - лениво сказал бритоголовый.
– Щас по "чердаку" схлопочешь, мигом хозяин отыщется. Чиж!
– повернулся он к одному из тех, кто стоял у двери.
– А ну, прикрой контору! Чиж отправился закрывать входные двери на замок.
– Ребята, мне работать надо!
– негромко возмутился Лешка.
– Вы ж мне сменный план не оплатите!
– Иди, дятел, звони хозяину. Пусть приезжает поскорее, - не обращая внимания на произнесенные слова, приказал бритоголовый.
– Я не знаю, где его сейчас найти.
– Еще слово, бля, в натуре, я тебя запинаю, конкретно!
Лешка спокойно снял с себя белый халат и повесил его на вешалку. Бандиты довольно переглянулись.
– Давай-давай, шустрее!
– поторопил Чиж. Он уже закрыл дверь и повесил на входе табличку "Санитарный час".
– Даю-даю, - ответил Звонарев, подходя к стоящей в углу тумбочке, на которой размещались телефонный аппарат, графин с водой и два тонкостенных стакана.
Одной рукой он снял трубку, а другой открыл дверцу тумбочки. Затем прижал трубку к уху плечом, будто собираясь
– Ты чё, мужик?!
– испуганно вскочил с кресла бритоголовый.
– Сидеть!
– заорал Лешка.
Тот послушно опустился в кресло. Лешка же без суеты вырвал предохранительную чеку, а гранату ф-1, которую в просторечии называют "лимонкой", плавно опустил в пустой стакан. Вышло так, что хрупкие стенки стакана держали прижатой к рифленому корпусу ручку детонатора. Пока ручка прижата, взрыва не произойдет. Но кто его знает, сколько выдержит тонкое стекло?
А стекло-то могло и не выдержать. Потому что сумасшедший парикмахер начал осторожными движениями сдвигать стакан к краю тумбочки. Все трое оцепенели. Намерения Лешки были им ясны как Божий день. Умирать не хотелось. А Лешка издевался:
– Граната марки Ф-1. Ручная. Противопехотная. Наступательно-оборонительного назначения. Сейчас ка-а-ак ёхнется! Мозгов не соберете, - и сдвинул стакан на самый край. Стеклянное донышко уже на одну треть не имело опоры.
Бритоголовый осмотрел тесную комнатку, прикидывая, наверное, что "лимонка" разнесет здесь все к чертям собачьим. А Лешка продолжал:
– Считать до трех, мужики, не буду. Взяли ноги в руки - и исчезли.
И в это время Звонарев заметил, как открылась дверца стоящего перед заведением джипа. Из салона вышел мужчина, лицо которого покрывали рыжие усы и густая борода. Мужчина подошел к окну и постучал костяшкой указательного пальца.
– Конопля!
– непроизвольно вырвалось из груди парикмахера.
И этот возглас вверг бандитов в еще большее недоумение. А уже через десять минут Лешка подравнивал своему бывшему взводному бороду, вслух вспоминая о совместной службе в Афганистане.
На работу в парикмахерскую Звонарев больше не выходил. Виктор Коноплин забрал его к себе.
В банду. Или, как теперь почему-то принято говорить в бригаду.
Эту историю мне рассказал сам Лешка. Но рассказал несколькими часами позже. А сейчас он стоял передо мной с пистолетом в руке...
– Здорово, Женька!
– Лешка вдруг опустил свой пистолет и кинулся меня обнимать, тиская в объятиях до хруста в ребрах.
На его глазах даже появились слезы. Хотя, впрочем, мне это могло лишь показаться. Так или иначе, но состоявшейся встрече он был несказанно рад.
– Привет, Леха!
– Я с удовольствием отвечал ему, не скрывая своих эмоций.
Утихомирив страсти, я потащил его к себе домой. Усадил в кресло, вытащил из бара бутылку виски и стаканы. Принес из холодильника кубики со льдом. Мы выпили за встречу. Потом - за здоровье. И третий тост: за тех наших ребят, кто не вернулся с афганской войны.
Лешка неторопливо рассказал мне о себе. О том, как окончил после армии курсы парикмахеров в Петрозаводске. Как вскоре победил на каком-то межрегиональном конкурсе. Как переехал жить в Питер, надеясь пробиться здесь в люди. Как попал в бригаду Конопли. Я не судил его строго. Жизнь скотская. Каждый выживает, как может. В последнее время любят говорить о характерных приметах времени. Жестокость - вот главная примета.