Контрольный выстрел

Головачев Василий Васильевич

«Я не знаю, что такое нагуаль. Во всяком случае, это не черная дыра, так как поглощение всех типов излучений не сопровождается полным коллапсом вещества. Может быть, идеальное «абсолютно черное тело»? В нашем кон­тинууме реализовать такую вещь невозможно, таковы фи­зические законы, законы термодинамики. Может, это пре­словутая зеркальная материя с отрицательной гравита­цией, а может, спонтанно растущее «абсолютное дерево энтропии»... Да-да, растущее, потому что объем нагуаля возле Чужой медленно увеличивается. Знаете, на что это похоже? На раковые метастазы. Я также не ведаю, к чему может привести рост нагуаля. Пока он ни с одной из форм материи не взаимодействует. Но это с материей нашей метавселенной! В то

время как роиды и тартариане суть объемы иных вселенных, закапсулированных в нашей под воздействием местных физических законов. Что, если на­гуали каким-то образом станут реагировать с ними? Что, если есть какой-то спусковой механизм этого реагирова­ния? Представляете последствия? Энергетические процес­сы, присущие нашей метавселенной, ограничены низко­энергетическими характеристиками ее вакуума, в то время как энергетические возможности вакуума объектов чужан, как минимум, на порядок выше. Если нагуали дестабили­зируют состояние Тартара и Чужой, может произойти спонтанная фазовая перестройка нашего вакуума, что опасно не только для ближайших звезд, но и для мета­галактики в целом! Понимаете, о чем речь?!»

«Именно поэтому наша организация и взялась за изу­чение феномена нагуаля. По моим личным наблюдениям, Тартар «искрит», то есть его ядро уже возбудилось, что привело к тектоническим сдвигам, ломке коры и местным эруптивным процессам. Паутины, которые, как известно, являются полевыми стабилизаторами континуума Тартара, еще кое-как справляются с задачей гашения колебаний, но процесс начинает выходить из-под их контроля. А нам, кстати, докладывают, что там «все нормально».

«Вы хотите сказать, что некто заинтересован в том, чтобы люди не знали истинного положения вещей?»

«Артур, ситуация складывается чрезвычайная, поэтому своими предположениями прошу не делиться ни с кем, даже с ближайшими родственниками. Это чревато послед­ствиями... вплоть до летального исхода. Если бы еще не кампания травли паранормов... понимаете?»

«Значит, этот некто, кому выгодна травля и все, что происходит, все-таки существует? А то ходят разные слу­хи, сбивающие с толку».

«Скажем так: скорее да, чем нет. Правда, вполне может оказатвся, что этот некто — не физическое лицо, а некий направленный процесс, использующий конкретные физи­ческие лица, многие из которых даже не догадываются, что подчиняются чужой воле. Если уж мы, люди, владеем методами глубокого кодирования, или зомбирования, как это сейчас называется, то ими наверняка владеет и упо­мянутый некто. Будьте осторожны, Артур. В последнее время интраморфы гибнут все чаще по самым разным при­чинам».

«Спасибо за предупреждение, но я не только ученый, но и стармен-пограничник, знающий, когда и где можно рисковать. Уверяю вас, я смогу за себя постоять».

«И тем не менее я буду настаивать на подстраховке. С сегодняшнего дня вас будут прикрывать по императиву «ланспасад».

Левашов пожал плечами, как бы говоря: раз нужно, значит, нужно. Расстались они удовлетворенными в разной степени: Ставр узнал больше, чем рассчитывал, Лева­шов — меньше. Особенно Панкратова насторожили слова ученого о росте нагуаля. Месяц назад, когда. Ставр еще работал на Тартаре, об этом не было и речи. Данный эффект необходимо проверить в других местах.

Пробыв на погранзаставе до вечера (условного, конеч­но) в ожидании Виданы, Панкратов решил еще раз пого­ворить с Железовским, чтобы тот сменил напарника или вообще разрешил работать в одиночку. Внучка Аристарха на борту «Стрельца» так и не появилась.

Уже в метро заставы Панкратов обратил внимание на одного из пограничников, вышедшего навстречу. Был тот мал ростом, смугл и сед и в общем-то не слишком при­мечателен, но, встретив взгляд его черных глаз, в которых отражались ум, абсолютное понимание, предупреждение и ломающая все барьеры сила, Ставр даже споткнулся, с удивлением оглядываясь на незнакомца. Вдобавок ко всему показалось, что кто-то с отеческой усмешкой потрепал его по щеке. И еще Ставр заметил, что на безымянном

пальце левой руки незнакомца красуется перстень из прозрачно-черного камня, напоминающего морион. Точно такой же перстень с плавающей изумрудной искрой в глубине камня приснился ему несколько дней назад. Что таких совпаде­ний просто так не бывает, Панкратов сообразил, уже вы­ходя из метро Управления на Земле.

* * *

Архонт Всемирного Веча Велизар не удивился, когда президент Совета безопасности Хасан Алсаддан испросил у него аудиенции. Он догадывался, о чем пойдет речь.

Алсаддан прибыл не один, а со свитой в десять человек, в которую входили секретарь, советники, а также тело­хранители — люди и витсы. На этот раз одет он был в цветастый халат и парадный тюрбан, а туфлям с загну­тыми носами мог бы позавидовать любой калиф прошлых веков.

Велизар, одетый скромнее — в летний блузон голубого цвета с серебряными разводами в славянском стиле и та­кие же брюки, оценил помпезность визита сразу, но даже бровью не повел. Вышел из-за рабочего инк-стола, покло­нился и провел высокого визитера в сад для приема особо почетных гостей. Один из телохранителей вознамерился было последовать за ними, но вдруг закрыл глаза и вышел, деревянно переставляя ноги. Остальные расположились в «ромашке» приемной, вырастив мебель по вкусу.

Алсаддан подождал немного, но так как никто в рези­денции архонта не появился (Велизар знал, кого ждал президент Совета безопасности — корреспондентов разных компаний новостей, и принял меры), начал разговор в недопустимо категоричном тоне, причем на звуке, а не слоган-речью:

— Великий князь! Я хотел бы сделать несколько офи­циальных заявлений. Первое: в связи с обострением кри­миногенной обстановки в Системе, и особенно на Земле, необходимо переизбрать комиссара-приму службы безопас­ности Пауля Герцога как не справившегося с обязанно­стями. За последние два года рост нераскрытых преступ­лении превысил все допустимые для социума нормы, не­бывалая волна терроризма обрушилась на...

— Заявление принято,— мягко перебил гостя Вели­зар.— Ваше предложение будет рассмотрено на ближай­шем Соборе. Если, конечно, Совет безопасности единоду­шен в своем мнении относительно отставки комиссара.

Алсаддан остался холоден и невозмутим.

— К сожалению, Совет не единодушен, однако обста­новка складывается таким образом, что требуются меры чрезвычайного характера.

— Хасан, вы прекрасно понимаете, что без одобрения Совета решение об отставке комиссара принято быть не может.

— Но зато вы можете сделать это своим указом.

— Для этого нужны очень весомые аргументы, а я их не вижу. К тому же такой указ все равно должен быть ратифицирован всеми палатами Веча. Что еще вы имеете заявить?

Алсаддан неслышно побарабанил пальцами по подло­котнику кресла, сдержал какое-то резкое слово. В пси-ди­апазоне он давно пытался прозондировать мысли архонта, опираясь на гигантскую мощь эгрегора, пусть и ослаблен­ную расстоянием, но Велизар тоже владел потоком Сил своего эгрегора, поэтому их пси-партия закончилась вничью.

— Что ж, мы обсудим эту проблему на ближайшем конгрессе Совета. Второе заявление не менее важно, чем первое. Синклит старейшин Всевеча без санкции Совета безопасности и СЭКОНа занимается самостоятельным рас­следованием некоторых криминальных дел, что мешает следствию и может привести к весьма трагическим резуль­татам. Такими делами должны заниматься компетентные органы, профессионалы ОБ УАСС, а не дилетанты. Факты я изложил в интенсионале, переданном в компсеть вашего секретариата. Считаю, что нарушены этические нормы, а также Устав Всевеча, запрещающий совмещать деятель­ность проконсулов такого ранга и операторов кримслужбы. Если вы не примете необходимых мер, а именно: немед­ленно пресечь незаконные действия синклита, изменить его состав, виновных привлечь к дисциплинарной или уго­ловной ответственности,— я буду вынужден обратиться с рапортом в третейский СЭКОН-суд.