Контрольный выстрел
Шрифт:
Герцог засмеялся, за ним Берестов, улыбнулась и Забава, и лишь Видана смотрела на Велизара сузившимися глазами, в которых стояли слезы.
«Баркович — и мастер? Не может быть! — проговорила Забава.— Тангсудо — это прежде всего философия жизни, соблюдение определенных этических норм, а он... знаете, сколько у него было женщин?»
«Баркович очень непростой человек,— заметил бывший комиссар-прима,— причем с хорошей пси-защитой. К тому же вы, девушка, нравитесь ему на самом деле, но — чур не выдавать».
Видана беспомощно посмотрела
«Квалитет»,— напомнил Мальгрив.
«Придется потревожить патриарха».
Но прежде чем Велизар вызвал Константинополь, резиденцию Вселенского патриарха Варфоломея Ивана V, в кабинет стремительно вошел небольшого роста человек в черном унике, седоголовый, смуглый, с бездонно-черными глазами, в которых тлели угольки угрозы, насмешки, невероятной уверенности, мудрости и силы.
Велизар встал.
Гости архонта оглянулись.
— Ну, здравствуй, Петр,— звучным голосом произнес нежданный гость.— Давно не виделись. Узнаешь?
— Габриэль,— тихо сказал Велизар. Медленно вышел из-за стола, навис горой над гостем; он был на две головы выше. Они обнялись.
Затем Грехов — это был он — повернулся к замершим от неожиданности экспертам, разглядывающим его с разными чувствами, прищурился.
— Забава, вы все так же молоды и красивы. Сколько мы с вами не виделись?
— Пятьдесят лет и пять месяцев,— тихо сказала женщина.
Видана, не веря глазам, увидела, что ее «железная» бабка зарделась, как восемнадцатилетняя девчонка.
— Пятьдесят лет,— задумчиво повторил Грехов.— Да, земное времяисчисление не годится для скитальцев по другим вселенным. Салют, крестник. Ты, гляжу, тоже не меняешься.
Ратибор Берестов с каким-то внутренним колебанием, понятным обоим, тоже обнял Грехова. Затем настала очередь Железовского, и между ними произошел мгновенный пси-разговор, недоступный остальным. Финалом разговора был кивок Грехова.
Он пожал руку Герцогу и сел за стол Велизара. Перешел на слоган-обмен:
«Я в курсе всех ваших проблем. Времени мало, поэтому давайте говорить только о самом необходимом. Прежде всего о ситуации. Есть два варианта дальнейших действий. Первый — штурм Фаэтона всеми имеющимися силами. Да, он может оказаться успешным, и база эмиссара окажется у нас в руках. Но, во-первых, пограничники не дадут нам атаковать псевдопланету, имея приказ, о котором уже говорилось. Неизбежен конфликт, чреватый потерями с обеих сторон, а надо помнить, что пограничники и безопасники не слуги ФАГа, а простые люди, заложники высокой политики, выполняющие приказы начальства».
Железовский хотел что-то сказать, но передумал.
«Второй вариант, — продолжал Грехов, разглядывая схему движения флотов возле Фаэтона-2, — связан с истинной расстановкой сил в Системе. Эмиссар ФАГа в Системе один, и он — не человек, хотя и гуманоид. Те, кого вы считаете эмиссарами, просто его полудобровольные помощники:
«А К-мигранты?» — спросила Боянова.
«К-мигранты — дети иных моральных программ. К сожалению, они не выдержали похода с Конструктором... а где их выловил Игрок... или ФАГ, как вы его называете, не суть важно. Но об этом в следующий раз. Итак, Демиургов у нас много, но из них лишь двое, а именно Жученок и Еранцев, знают о ЗКП... — Грехов на мгновение исчез и тут же с дуновением холодного ветра появился снова.
— Простите. Так вот, в Фаэтоне-2 прячется не база ФАГа, а запасной командный пункт, ЗКП. Реперная же, основная база эмиссара — вы правильно догадались — находится на Солнце, и добраться до нее будет трудно, если вообще возможно. Предлагаю взяться за Жученка или Еранцева, и они сами приведут нас на ЗКП, через метро, естественно. Это самый простой выход из положения».
Видана от избытка чувств захлопала в ладоши, вскочила, обежала стол и чмокнула Грехова в щеку. Застыдившись, вернулась обратно.
«Давно меня не целовали красивые девушки,— пребывая в некоторой растерянности, сказал Габриэль.— М-да, везет же кому-то... У Ставра губа не дура. Ну, мафусаилы, что решаем?»
Велизар опомнился, согнал гостя со своего места, пробурчал:
«Ты тоже не меняешься, мальчишка. «Глобальный» квалитет отменяется, будем разрабатывать Жученка. Еранцева я трогать бы не хотел».
«А почему он назвал вас Петром?» — полюбопытствовала ожившая, повеселевшая Видана.
— Потому что это мое настоящее имя,— ответил Велизар.— Так назвали меня родители более ста лет назад — Петр Пинегин.
«Подождите еще немного,— колеблясь, не решаясь спросить прямо, обратилась Боянова к Грехову.— Габриэль, скажите, вы знали о появлении ФАГа? Еще тогда, пятьдесят лет назад?»
«Знал»,— коротко ответил Грехов.
«И вернулись специально для того, чтобы помочь нам... всем людям? Не рассчитывая на благодарность?»
В глазах Грехова мелькнула тень, подчеркнув вечную тоску и странную боль, редко вырывавшиеся наружу.
«Каждый должен служить Богу тем, для чего тот его создал. Я — не исключение».
«Не понимаю».
— Поймете,— сказал Габриэль вслух, мягко, стараясь не обидеть женщину.— Просто вы еще очень молоды, паранормы, и мало знаете. Это не упрек, просто констатация факта. Я тоже в этом смысле достаточно молод, и даже мне Вселенная не раскрыла всех своих тайн.
Боянова задумчиво опустила голову. Мужчины молчали. Видана смотрела на седого экзоморфа с восхищением и ужасом. Ей хотелось задать ему множество вопросов, фантазия ее заработала вовсю, но времени на философские беседы у них уже не осталось.