Контрразведка. Тайная война
Шрифт:
Когда?! Как это произошло?! Все еще не веря в пропажу записки, он лихорадочно выворачивал карманы, заглядывал во все углы, перебрал мусор, но так и не обнаружил ее.
На негнущихся ногах Иванов спустился в подъезд и уже не помнил, как добрался на службу. Но за работу так и не смог взяться. Все валилось из рук. Он прислушивался к тому, что происходило за дверью кабинета, и вздрагивал от каждого шороха в коридоре. В голове пульсировала только одна мысль: когда заберут? Когда?
Рабочий день, которому, казалось, не будет конца, завершился буднично. Оживленный гул голосов вывел Иванова из прострации. Панический,
Прошел месяц, Иванов облегченно подумал, что все обошлось. Жизнь и служба тянулись опостылевшим чередом. Холодного дыхания контрразведки в свой затылок он не ощущал и, отбросив последние сомнения, решил повторить попытку. Но где и как, чтобы не засветиться?
Летняя жара сама определила наиболее подходящее место — дипломатический пляж у поселка Николина Гора. В те июльские дни там негде было яблоку упасть. Белые, розовые и шоколадные тела плескались в теплой, словно парное молоко, воде, а потом, спасаясь от палящего солнца, набивались, как сельди в бочки, под деревянные грибки и навесы.
В том столпотворении, что творилось на берегу и у летних торговых палаток, смешалось все. И, как полагал Иванов, чтобы отследить его в такой толчее, Лубянке понадобилось бы выйти на пляж в полном составе. А с учетом дикого дефицита на плавки эта задача была практически невыполнима.
26 июля 1981 года Иванов в теплой компании приятелей выбрался на дипломатический пляж. Те даже не подозревали, что им предстояло сыграть роль массовки в задуманном им шпионском спектакле. В то время как они беззаботно купались, а потом с аппетитом уплетали сочный шашлык и пили прохладное вино, сам Иванов не спускал глаз с машины с дипломатическим номером и ее хозяина.
Приятели, разогретые выпитым, в очередной раз забрались в воду. Иванов, воспользовавшись моментом, быстро набросал записку для американского дипломата. Ее содержание коротко повторяло предыдущую, утерянную у ресторана «Советский». В ней он писал: «Я являюсь офицером Генерального штаба Вооруженных Сил СССР, ранее работал в аппарате военного атташе при советском посольстве. На протокольных мероприятиях встречался с военным атташе США. В настоящее время нуждаюсь в деньгах и потому предлагаю свое сотрудничество».
Поставив последнюю точку, он осмотрелся по сторонам и, не заметив ничего подозрительного, расслабленной походкой подошел к американскому дипломату. Это был советник экономического отдела посольства США в Москве Питер Сэмлер. Незаметно сунув ему записку, Иванов коротко бросил: «Буду ждать ответа на этом же месте 1 и 2 августа».
Минула неделя, и Иванов снова появился на пляже с очередными статистами. Они, по его замыслу, должны были создавать благоприятный фон для контакта с американцами, а в случае слежки — отвлечь на себя ее внимание. Сэмлер не заставил себя ждать. На встречу он приехал не один, а с кадровым разведчиком резидентуры ЦРУ Дэннисом Макмэхеном, специализирующимся на вербовках.
Поставив машину на стоянку, они спустились к пляжу и расположились под тентом.
Время шло. Жара, пустая болтовня неумолкающих приятельниц, страдавших зверским аппетитом, а еще больше — тающие в кармане деньги, которые с таким трудом удалось наскрести, вызывали в душе Иванова раздражение и злость. А Сэмлер и Макмэхен будто не замечали его, отлеживались в тени и лениво потягивали колу. Потеряв терпение, он сам направился к ним.
Сэмлер издалека заметил знакомого «изменника на месте» (так на жаргоне американской разведки называются лица, инициативно предлагающие ей свои шпионские услуги. — Прим. авт.), но не подал виду. И когда Иванова отделяло от дипломатов несколько шагов, Сэмлер скосил взгляд на своего спутника.
Макмэхен отошел в сторону. Иванов последовал за ним. Представившись Володей, американский разведчик на ходу коротко пояснил, что предложение о сотрудничестве принято, передал спрятанную в спичечном коробке инструкцию по связи, и на том они разошлись. Но ненадолго.
Через некоторое время Макмэхен появился рядом с компанией Иванова. Его вопрос: «Который час?» — Иванов понял правильно. Он сообразил, что американец хочет сообщить ему что-то дополнительно и, улучив момент, отошел от приятелей.
В ходе второго контакта Макмэхен назвал время и место конспиративной явки. Она должна была состояться 9 августа в 16 часов 30 минут на условном месте «Дыб» — в лесопарке, по улице Дыбенко. В тот день между ними произошла еще одна моментальная встреча у торговой палатки: Макмэхен предложил Иванову первое вознаграждение, чтобы «покрыть его долг». Тот отказался. Осторожность взяла верх над корыстью.
Возвратившись на квартиру, Иванов изучил материалы, полученные от американской разведки. Из них следовало, что ее интересовали обстоятельства провала своего агента бывшего сотрудника МИД Огородника, а также функциональные обязанности самого Иванова и наличие у него возможностей по получению совершенно секретной информации, в том числе и по разведывательным операциями, проводимым ГРУ. К инструкции и графику связи, который предусматривал регулярные контакты до декабря 1981 года, прилагалось подробное описание мест предстоящих встреч. В ней предусматривался и запасной вариант. На тот случай, если на явку придет не Макмэхен, а другой сотрудник резидентуры ЦРУ, Иванову давались пароль и опознавательный знак.
Накануне предстоящей встречи в условном месте «Дыб» Иванов провел его разведку и остался доволен. Вести наблюдение за ним незаметно для разведчиков наружного наблюдения КГБ было бы весьма проблематично.
Вернувшись домой, он закончил работу над своим первым шпионским отчетом и, предвкушая будущий денежный куш, лег спать.
9 августа ровно в 16.30 Иванов был на месте. Густой кустарник лесопарка, как ему казалось, надежно закрывал от наблюдения контрразведки. Минута в минуту на повороте аллеи появился Макмэхен. Держался американец спокойно, так как был уверен в том, что на явку с агентом не притащил «хвоста». Это подтверждала разведка наружного наблюдения посольской резидентуры ЦРУ. Русская контрразведка никак не обнаружила себя ни на маршруте его выдвижения к месту явки, ни в эфире.