Контрснайпер
Шрифт:
Еще раз окинув взглядом окутанную красным туманом дежурную часть, Серебряков зло сплюнул красной слюной и исчез. Следом за ним, выждав несколько секунд, вышел расстроенный Елагин.
Оставшись в одиночестве, Коля Жиленков распахнул окно, огляделся и тяжело вздохнул. Вот ведь попал! Это ж теперь за неделю не отмоешь. А с потолком что делать? Его вообще мыть нельзя — заново белить придется…
Взгляд его вдруг просветлел — он заметил морячка. Поглядев на него несколько секунд, как инквизитор, подбирающий способ казни для приговоренного, Николай поднял с пола прекративший уже дымить патрон и отпер решетчатую дверь. Войдя в каморку, он вложил картонный цилиндр морячку в руку.
«Да пошел ты», — мысленно простился с начальником Сергей, сбегая по лестнице. Опять облом. А счастье было так возможно, руку протяни, и вот… Доприкалывался. Серьезней надо быть, товарищ сержант. «Товарищ неудачник», — заклеймил себя Елагин. На площадке второго этажа возникло препятствие в виде подружки и следачки Вороновой. Как кстати. В этот момент видеть ему никого не хотелось, а разговаривать тем более.
— Что тут у вас случилось? Почему стрельба?
— А… — махнул рукой тот. — Красные в городе.
Он собирался продолжить путь, но Светлана тронула его за рукав.
— Погоди! Сережа, я спросить хотела… — Она одернула юбку. — Ты кафель класть умеешь?
— Кафель? — Елагин намек понял, но виду не подал. Не до того. — Понятия не имею, как это. Не пробовал никогда, если честно. Что, на распродаже купила?
— Да, в хозмаге на Гагарина. Гастарбайтеров не хочу нанимать. Дома ведь целый день никого — мало ли что. Может, попробуешь? А я приготовлю что-нибудь, посидим потом…
— Не, Свет. Рад бы, но… кафель — нет. Только испорчу.
— Так если не пробовать, то никогда и не научишься. Может, все же рискнешь?..
Намазав раствором последнюю плитку, Сергей налепил ее на стену, кое-как втиснув в свободное пространство, легонько придавил и, выждав несколько секунд, осторожно убрал руку. Ура, плитка осталась на месте. Он отодвинулся на пару шагов и критическим взглядом окинул содеянное.
Н-да…
«Кафель — он ровнехонько идти должен, — говорил Семен Матвеевич, детдомовский завхоз, в помощь которому однажды отрядили Сережу. — Как могилки в Кремлевской стене».
Уложенные Елагиным плитки на кремлевские могилки, мягко говоря, не походили. Они скорее напоминали группу дошколят, которых воспитательница вывела в сквер на послеобеденную прогулку. Дошколята то растягиваются поперек дороги, не попадая в шаг, то неожиданно сбиваются в кучку в самом неподходящем для этого месте. Некоторые из них постоянно норовят вырваться из строя, чтобы полюбоваться на купающегося в луже воробья или подметающий мостовую трактор, увлекая за собой как минимум трех-четырех сотоварищей. Потом кто-то вдруг останавливается, заметив пролетающий в небе самолет, и в него тут же утыкаются идущие сзади, мгновенно создавая сумятицу.
Но удивляться, собственно, было нечему. Опыт Сергея, как он честно признался Вороновой, в этом мудреном деле носил исключительно созерцательный характер и ограничивался тем самым единственным разом, когда он доставал плитки из ведра с водой и передавал их стоявшему на табурете завхозу детдома Семену Михайловичу. Удивляться следовало как раз тому, что положенный им кафель вообще способен удерживаться на стене, сохраняя при этом упорядоченное положение. То есть — примерно вертикальное… Хотя Сергей старался, дабы не ударить в раствор лицом. Но иногда одного старания мало. Однако, несмотря на отсутствие опыта в сфере плиткоукладчиков, он чувствовал себя сильным и мужественным первопроходцем. Этаким конквистадором, бесстрашно вступившим на неизведанную землю.
— Может, перерыв сделаешь? Я кофе сварила. — Голос за спиной оторвал его от настороженного созерцания собственного рукоприкладства.
— А я уже закончил. Как тебе?
Хозяйка квартиры, вопреки ожиданиям, как-то без восторга оценила произведение кафельного искусства:
— Слушай, а не криво?..
— Это поначалу, — заверил Елагин, стирая тряпочкой остатки цемента. — Раствор подсохнет, и все выровняется. Плитка, если честно, не высший сорт.
— На распродаже брала.
— Я догадался… Дай, пожалуйста, полотенце.
— Держи! Мойся, переодевайся и приходи на кухню. Да, и… — Марина протянула Елагину тапочки. — Вот, надень.
Тапочки были почти точь-в-точь такие, как и на ней самой, только не собачки, а кошечки. Но такие же симпатичные. Была между двумя парами тапочек и еще одна разница. «Кошечки», судя по размеру, предназначались явно для мужской ноги. Не то чтобы это сильно огорчало, но и жизненной энергии не добавляло. С другой стороны, Марина позвонила первая, никто, как говорится, ее за пальцы не тянул. Он, разумеется, отозвался. А кто не отзовется, когда симпатичная во всех отношениях девушка проявит к тебе интерес? Который буквально на втором свидании закончился затяжным поцелуем. Естественно, и на просьбу положить плитку откликнулся без раздумий. Вряд ли он ей понадобился в качестве кафелеукладчика. Любой молдаванин или таджик справится с этим гораздо лучше. А стало быть, запал он в юное девичье сердце, зацепил статью и прытью. Да и его Марина зацепила. Практически с первого взгляда возникла особая химическая реакция, не такая, как при общении с другими женщинами. Потому, в отличие от Светки Вороновой, на просьбу Марины он с готовностью ответил: «Йес!» К тому же с Мариной его не связывало пионерское прошлое.
На кухне он кивнул в сторону стены над газовой плитой:
— Вот здесь тоже не помешает кафелек положить. Знаешь, как это место называется у большей части населения?.. «Стена срача».
Ему, выходцу из милицейских казарм, подобные шутки были простительны. Марина мило улыбнулась, упомянутая химическая реакция ускорилась, словно под действием катализатора.
— Нет, правда! Да и потолок покрасить не помешает… И обои поклеить до кучи…
— Конечно, не помешает, — согласилась хозяюшка. — Ты рассольник ешь?
— Любая халява годится в пищу. А насчет ремонта — все в наших мозолистых руках. Я много чего еще умею. Не только кафель класть и с бедра стрелять.
— С такими талантами — и в милиции?
— Позвольте, гражданочка! — Сергей притворно нахмурил брови. — Что ж, по-вашему, в милиции одни бездари и оборотни работают?
— Да нет, ну что ты… Люди везде разные. Знаешь, я ведь тоже мечтала певицей стать. В школе в кружке занималась. Мы даже с концертами выступали.
— А почему мы еще не поем? Начинай, я подхвачу…