Контрснайпер
Шрифт:
Да, чувства к гостиничному портье явно отличались от тех, что он испытывал, например, к молодой дознавательнице из их отдела. На порядок отличались. И он ничего не мог с этим поделать. Да и не хотел.
— Ну а теперь моя очередь таланты демонстрировать, — с наигранной веселостью заявил Сергей, когда Марина уткнулась носом ему в плечо.
— Ты уже продемонстрировал.
— Нет, я не в этом смысле. Пошли!
Возле этой палатки, в отличие от караоке, никого не было. В век компьютерных стрелялок пневматический тир давно утратил былую популярность и у детворы, и у взрослых, и даже у братвы.
Однажды пулька даже попала в цель, и отец воскликнул:
— Молодчина! Быть тебе снайпером!
Сережка радостно улыбнулся. Он не стал тогда признаваться в том, что целился совсем не в эту дурацкую рожу в черном цилиндре, а в вертолет.
— Интуиция подсказывает мне, что на конце этого обрезанного тросика раньше находилась винтовка… — с нарочитой озабоченностью в голосе заявил Елагин.
Марина тихонько хихикнула.
— Старо, молодой человек, — лениво парировал смотритель, не открывая глаз. — Эту шутку я слышал еще в Осоавиахиме.
— Но я там никогда не был.
— Ваше счастье. Значит, так: будете стрелять — пять рублей за пульку. А не будете — так и не будите.
— Буду будить, — решительно заявил Елагин. — Подъем!
Старичок с энтузиазмом приоткрыл один глаз.
— Сколько?
— Десяток. — Сергей положил на прилавок сторублевку. — Желаю выиграть приз.
— Так, может, возьмете еще несколько штук? Для пристрелки.
— Не надо. Киллеры не пристреливаются.
Получив десять пулек в пластмассовой крышечке от банки из-под чистящего средства для унитазов и пятьдесят рублей сдачи, Елагин взял в руки ближайшую винтовку, привычным движением переломил ее и вложил первую пульку.
— Ну, Мариш, командуй, в кого стрелять!
— В мельницу.
Сергей сделал выдох, прицелился и через секунду плавным движением нажал на спусковой крючок. Раздался хлопок, и мельница тут же ожила, весело закружив крыльями.
— А теперь?
— Теперь — в акробата.
— Это не акробат, — заметил Елагин, прицеливаясь. — Это воздушный гимнаст… И хотя я в людей не стреляю…
Бац! Металлическая фигурка, смешно дрыгая ножками, съехала по металлическому тросику из одного конца стенда в другой. Следом за гимнастом замигала лампочками-глазами сова, свалился с ветки и повис вверх ногами мирно дремавший доселе дятел, прохрипела затасканную мелодию патефонная труба…
Все десять пулек легли точно в цель.
— Готово, папаша! — весело констатировал Сергей. — Полная победа над превосходящими силами противника. Пожалуйте приз.
— Завидую я вам, молодой человек. Ради такой девушки я бы тоже воевал с ветряными мельницами, — вздохнул смотритель. Потом наклонился и достал из-под прилавка широкополую ковбойскую шляпу. — Прошу!
Шляпа едва налезла Елагину на макушку. Он стащил ее с головы и надел на Марину. Марина
— Класс! — восхитился Сергей, вновь почувствовав действие химической реакции.
— Супер! Белиссимо! — подтвердил старичок. — Может, желаете по случаю выигрыша сфотографироваться? Карточку получите прямо сейчас.
— А вы и это можете? Да вы, батюшка, волшебник!
Смотритель хмыкнул, снова нырнул в свои закрома и появился оттуда с древним «Поляроидом» в руках.
— Вот, извольте! И без всяких компьютеров.
— Ого, — удивился Елагин. — Антикварная вещь. Снимайте!
Обнявшись, они с Мариной уставились в объектив. «Поляроид» клацнул вспышкой. Девушка тут же сняла головной убор и протянула его Сергею.
— Я шляпы не ношу. Тем более мужские.
— А напрасно. Шляпа — символ могущества. Тогда подарю кому-нибудь… Сколько должен за снимок, отец? — бодро спросил Сергей, соображая, что в кармане, кроме полученного на сдачу полтинника, наберется, дай бог, рублей десять мелочью. Отправляясь класть плитку, он не планировал прогулку по парку.
— Сто рублей.
— Сто рублей за фотографию? Папаша, это не по-осоавиахимовски!
— Сами, молодой человек, изволили заметить, что вещь антикварная, — пожал плечами дедушка, глядя, как из корпуса аппарата выползает на свет бумажный прямоугольник. — Так что кассеты к ней ныне совсем не дешево обходятся.
— Я заплачу, Сережа, — смущенно предложила Марина.
— Ну, еще не хватало… Батя, предлагаю бартер. Нам — фотография, а вам… — Елагин решительно напялил выигранную шляпу на голову старичка. — Обратно ваш приз. В расчете? Иначе молись.
Шляпа мгновенно исчезла под прилавком.
Когда Олег и Роман Паленовы впервые появлялись где-нибудь вместе, их поначалу принимали за близнецов — настолько братья были похожи. Оба невысокие, жилистые, черноволосые, с круглыми, близко посаженными карими глазами и слегка курносыми носами. Но уже через несколько минут общения становилось ясно, что Олег — старший. Это было видно и по разговору, и по манере держаться, и по обращению братьев друг к другу.
И действительно, Олег был старше Романа на пять лет. Отец ушел из семьи, когда младшему Паленову не исполнилось и трех, а потому Ромка с раннего детства привык смотреть на старшего брата как на отца. Мать, вкалывавшая на трех работах, даже поесть им не всегда успевала сготовить, не то что уроки проверить или еще как-то повоспитывать. Все легло на Олега. А Ромке что? Ромке так было даже лучше. У других отцы-то вон — на работе, а старший брат — рядом, в школе. Ежели что, может подойти и тут же разобраться.
А Олега в школе боялись. Не физической силой, другими свойствами он отличался. Сашка Тиминский был на год старше, ростом на голову выше и боксировал с первого класса. Как-то после уроков он на школьном дворе Олега капитально отделал — не поделили что-то. А через два дня, вечером, когда Сашка возвращался домой с тренировки, кто-то в подъезде огрел его булыжником по голове. Убить, конечно, не убил, но кровищи по щиколотку было. Кто — парень не видел, поскольку сразу отключился. Однако пацаны промеж собой поговаривали, что это Паленов, ибо больше — некому. Участковый тоже Олега выспрашивал, но тот — ни в какую. Дома был, и все — требую адвоката. Хулигана так и не нашли, но Тиминский с тех самых пор Олега почему-то предпочитал не замечать.