Конунг. Вечный отпуск
Шрифт:
* * *
Торговая тысяча, за три недели собранная со всех четырнадцати племен-участников, выдвинулась ранним утром 27 марта по земному календарю. Чуть раньше традиционного крайнего срока. Этому не помешала ни погода, ни какие-либо другие причины.
Кстати, «тысяча» была, как и многие годы до того, достаточно условным обозначением числа бойцов. За исключением дюжины посольских, двух дюжин охраны Игоря и его самого, под знамена давнего договора собрались 1086 воинов. Хотя сам себя, да и другие предводители, его небольшой хирд, конечно же, не исключали. Как кстати, и батавов-посланцев.
Они
…Дорога от Эверберга до места будущего лагеря на выходе из Врат батавов прошла совершенно обыденно. Местность здесь, по большому счету, ни чем не отличалась от холмистого нагорья со стороны побережья. Но Игоря заверили, что уже через двое суток земля заметно понизится, а усыпанный камнем бардак, сменится кусками ровной как стол местности вперемешку с небольшими лесками, озерцами и речушками. Холмы еще будут встречаться, но малыми группами и намного реже, чем он привык видеть на землях ивингов. Однако двигаться туда будут с прежней скоростью.
Вообще, если бы бывшему журналисту понадобилось главное слово в описании начавшегося похода, он бы, пожалуй, назвал «размеренность». Только первый полуторный переход они преодолели за сутки. В остальные дни конница двигалась по 25-30 км в день, из-за чего на хозяйственные дела и совместные строевые тренировки, отводилось почти по пол дня.
Армия двигалась ничуть не быстрее обычного торгового каравана, а потому только к середине восьмого дня длинная железная змея начала вытекать из каменных теснин и подходящие отряды постепенно занимали заранее отведенные места на обжитой за несколько столетий огромной поляне.
Нельзя было, кстати, не признать, что в сравнении с первыми днями, все это происходило с большим порядком. По сложившейся за время пути традиции, подчиненные посла и воины Игоря привычно, одними из первых принялись обустраивать общую ночевку на четыре костра и семь легких палаток. В местах, где пространств больше, чем доступных дров, одно кострище в среднем рассчитывалось на каждую дюжину воинов, и отдельный шатер выделялся только для предводителей. Остальные ночевали по шесть человек.
Игорь искренне наслаждался всем, пока еще доступным комфортом. Ощущение временности даже придавало дополнительную привлекательность немудреной элитарности. Правда, посчитав, что статус - статусом, но перегибать не стоит - он все же поперся в боевой поход, - поэтому готовить отдельно себе запретил. Единственное что мешало в кулинарном смысле полностью стать «одним из всех» - это три опытных слуги посла Аскольда.
Старший из них оказался изрядным мастером по кухонной части. Игорь просто не мог отказать себе, когда высокопоставленный батав спокойно евший общую кашу, в очередной раз получал блюдо какой-нибудь вкуснятины, и, естественно, предлагал разделить его лишь равному. Внутренне подуставший от простоты здешних блюд, землянин все равно немного стеснялся жрать «в одиночестве»
«Да уж, привычка жрать по полгода китайскую лапшу из пакетов, но пользоваться «айфном», здесь, скорее всего, поддержки не нашла бы …» - с удивлением решил переселенец и окончательно успокоился.
* * *
Сегодня переход закончили сравнительно рано - не было даже пяти вечера. Правда, хвост колонны подтягивался еще почти час, а тыловые дозоры покидали проход - вдвое дольше. Но приятные сюрпризы на этом не закончились. Возглавивший в нынешнем году Торговую тысячу гутон (66) Радульф Легкий меч, ко всему ограничился всего одной учебной тревогой.
(66) Гутон – представитель фризского племени гутонов, одного из самых многочисленных среди кинефатов; владеют землями западнее Бувайи от побережья до правого берега Рихаса.
Не успел со стороны степи раздаться тревожный сигнал рога, как чуть более трети воинов, подхватив щиты и копья, живо сбилась в строй глубиной в три ряда на угрожающем направлении. При этом хевдинги грамотно прикрыли правый фланг нагромождением камней здешнего лагеря, по закуткам и у импровизированных «бойниц» которого сразу же затихарились три десятка хороших лучников.
Примерно столько же самых молодых бойцов взялись присматривать за отогнанным в тыл табуном, а остальные, поделившись на четыре неровные части, укрепили оборону следующим образом.
Около двухсот пятидесяти, самых тяжеловооруженных пеших воинов, стали на левом фланге, выстроив отдельный прямоугольник с глубиной построения в десять рядов, способные, как встретить атаку врага, так и ударить в бок противнику, который мог бы попробовать навалиться на основное построение. При этом место они заняли заметно в стороне и шагов на двадцать пять позади основной линии. Очевидно, чтобы не стать в случае нападения первыми жертвами возможного обстрела и сохранить возможность маневра.
Десять дюжин самых опытных всадников, куда вошел отряд посла и телохранители Игоря, приняли на себя роль то ли «засадного полка», то ли особого подвижного резерва. Под прикрытием других отрядов, они успели спокойно разобрать и проверить упряжь коней, затянуть ослабленные ремни уже на собственной броне, разобрать оружие, и занять положение в глубине обороны, готовые, как парировать попытку глубокого охвата пехоты, так и к малореальной, но теоретически возможной атаки со стороны только покинутого прохода.
Еще шесть десятков самых уважаемых и немолодых воинов собрались у штандарта Торговой тысячи, став одновременно почетными телохранителями предводителя, и резервом последнего шанса. Отряд из чуть более полутора сотен оставшихся, куда вошли самые молодые, неопытные и слабо вооруженные воины, разобрав легкие плетеные щиты, луки, пращи или пучки дротиков, распределились за основным постарением. Их задачей было забросать врага сначала камнями и стрелами, а если он все-таки попробует атаковать, то еще и причесать его ряды густым градом коротких копий.