Конвой. Схватка без правил. Возвращение не предусмотрено. Ультиматум
Шрифт:
«А какое это имеет значение? Просто вы привыкли отмерять временные отрезки, вот я вам и сказал, что через час».
Загроможденный агрегатами коридор наконец кончился, и Ник с Вранглером вышли на небольшой свободный пятачок. Рифленый металлический пол мелко подрагивал, вызывая в ступнях Ника щекочущие ощущения.
– Забавно, правда? – улыбнулся Вранглер.
– Да, немного непривычно, – согласился Ник, чувствуя, что ему стало чуть легче.
– Не обращайте внимания, это мы меняем скоростной режим, – пояснил капитан.
– Вы
– А какое это имеет значение? Просто вы привыкли отмерять временные отрезки, вот я вам и сказал, что через час.
– Постойте! – Ник выставил перед собой руки, словно обороняясь. – Кажется, я уже схожу с ума…
– И обязательно сойдете, если будете анализировать все происходящее, – пообещал ему Вранглер. – Примите это как данность, и не нужно поминутно делать круглые глаза и восклицать: «Не может a{r|!»
– Пожалуй, что так, – поспешно согласился Ник. – А этот ваш матрос – он мне мерещится или действительно стоит перед вами?
– Я же просил вас не анализировать, Ник… – Вранглер укоризненно покачал головой.
– И правда, чего это я? – произнес Ламберт. Он обошел капитана, который выслушивал безмолвный доклад своего матроса, и, толкнув одну из округлых дверей, оказался в абсолютно темном помещении.
«Эта темнота мне только кажется – совершенно точно, – попытался успокоить себя Ник. Однако когда в его руку вцепилась какая-то гадость, он не выдержал и… подумал: Что бы это могло быть?»
«Я человек, такой же, как ты, – ответила „гадость“. – Возможно, ты уже кричишь, но не нужно меня бояться».
«Я не кричу, я совершенно спокоен».
Зажегся свет, и Ник увидел Вранглера.
– Кто это здесь так орал? – спросил тот, сдерживая улыбку.
– Я не кричу… – начал было Ник и осекся. Он снова начинал опасаться за собственный рассудок.
– Ну так что вы хотели сказать, майор? – уточнил Вранглер.
– … я совершенно спокоен.
– А мне показалось, будто здесь был какой-то шум.
– Какая-то гадость вцепилась мне в руку, сэр.
– Это не гадость, – после небольшой паузы произнес капитан. – Это человек, такой же, как и ты. Не нужно его бояться…
С этими словами Вранглер отодвинул занавеску, и Ник увидел то, что заставило его заорать так явственно, что он и сам услышал.
– Возможно, ты уже кричишь, но не нужно меня бояться, – проскрежетал компьютерный модулятор, поскольку то, что находилось перед Ламбертом, говорить не могло.
– Что это, сэр?! – спросил Ник, с ужасом взирая на торчащие из-под сплетений проводов искривленные члены, похожие на конечности человека. Словно щупальца морского чудовища, они пребывали в постоянном движении.
– Ну что, капитан, он ещё не наложил в штаны? – спросил модулятор, и Вранглер в ответ радостно расхохотался.
– Это – Тео, – пояснил он пораженному Ламберту. – Если кто и может смешить меня, так только
– Но… почему он в таком виде? – задал Ник идиотский вопрос.
– Он урод, с точки зрения традиционных плоских людей, – ответил Вранглер уже совершенно серьезно. – Я подобрал его в доме милосердия на Капасе. Тео был одним из немногих, кому не ввели дозу смертельной микстуры, потому что специальная комиссия определила – Тео не растение. Он разумен.
Вранглер опустился на пристенный стул и, протянув руку, пожал маленькую ладошку Тео.
– Рукопожатие настоящего мужчины, сэр! – пророкотал модулятор.
– Как наши дела, Тео?
– Мы обманем их, сэр. Уже в который раз обманем…
– Это он об урайцах. Тео видит их насквозь – он в состоянии просчитать их поведение.
– Как же у него получается? – спросил Ник, со все большим интересом рассматривая Тео.
– Он родился без привычных для нас органов чувств. Это большое горе в обычном плоском обществе, но зато его личность легко оперирует образами и формами, содержащими на две-три переменные больше, чем то, что воспринимаем мы.
– И что же он у вас делает, сэр, выполняет роль штурмана? – nqrnpnfmn спросил Ник. Ему трудно было поверить, чтобы такую ответственную работу отдали в руки какого-то ненормального, пусть даже и очень способного парня. К тому же штурману следует знать флотский устав и множество инструкций.
– Тео мои глаза и уши, и бортовой компьютер тоже.
– Бортовой компьютер, сэр?! – вырвалось у Ламберта. – То есть наша жизнь и судьба важнейшего задания зависят от него?
Ламберт ткнул пальцем в сторону кривых ручек Тео.
– Знаешь, майор, – с улыбкой сказал Вранглер, – однажды в отпуске на Дживайне мы с Тео зашли в казино. И там, у стола с рулеткой, экранированного нуль-логическим барьером, закрывающим результат от предсказателей, Тео просчитал тридцать шесть ставок подряд, но затем нас оттуда вышвырнули… Потом мне попалось объявление о конкурсе по трехмерным шахматам, и Тео легко его выиграл.
После этого успеха люди из «Пасифик Глобал» вызвали нас на тестирование их нового силинайзера «GEX». И Тео сделал это электронное чудовище… Пока «GEX» кряхтел над гигантской задачей, Тео успевал не только просчитывать конечный результат, но и комментировать промежуточные. Ребята из «Пасифик Глобал» были в ауте.
– Но сэр, если у него такой потенциал, может быть, стоит применить его в военных целях? Ведь он в одиночку может выиграть всю войну! Это же счастье, что парень на нашей стороне!
– Конечно может. Может выиграть войну, может сделать любое научное открытие, но кому это нужно, майор? Какой генерал захочет, чтобы войну выиграл урод? Причем быстро? А как же карьерный рост? А последующее сокращение должностей, окладов? Наука или война – везде сидят люди, которые защищают только свои задницы, удобно расположившиеся в бархатных креслах…