Копье
Шрифт:
Постепенно этот внутренний порыв стал в нем ослабевать и с годами угас совсем. Он уже без эмоций выполнял всевозможные мелкие поручения, одним из которых было длительное наблюдение за человеком по имени Стедмен с того самого момента, когда он вернулся в Англию и обосновался в детективном агентстве. Смит решил поближе познакомиться с работой агентства, заключив с ними контракт на проверку своего единственного служащего. Это расследование проводил отставной полицейский Блейк, который и представил Смиту полный отчет об этом человеке, в котором Смит и сам, естественно, не сомневался. Таким образом, Смиту удалось завязать дружеские отношения с Блейком, которого
Смит некоторое время пытался согреть руки своим дыханием, затем опустил их поглубже в карманы пальто. Да, он уже стар для такой работы, особенно в такую погоду, которая не сулит ничего хорошего для его здоровья, а здесь, как оказалось, он просто попусту теряет время. И почему этот Стедмен так интересует израильскую разведку? Смит проклинал манию секретности, которая постоянно исходила от его хозяев. Почему они не могли поручить это наблюдение своим штатным агентам? И что он скажет Сейди, которая не имеет никакого представления о Моссад и о той работе, которую он для них выполняет? Что он скажет, когда она спросит, чем он был занят в такое время? Она, конечно, будет подозревать женщину. Будет? Да она уже подозревает. Конечно, у него будет шанс сказать ей... Внезапно его размышления были прерваны, а тело напряглось помимо его воли, реагируя на что-то едва ощутимое, промелькнувшее перед его глазами.
Что это было? Да и было ли? – спрашивал он сам себя. Или это всего лишь галлюцинация?
Смит всматривался в темноту, щуря глаза и сдерживая дыханье. Да, вот опять, какое-то движенье там, в тени!
Поеживаясь от холода, он встал со скамьи и чуть подался вперед, как будто это помогало ему лучше видеть. Он не был уверен, что заметил именно движение. Вокруг него было все спокойно, ветер давно стих, и воздух был почти неподвижен, даже не было колебаний тонких ветвей на ближайших деревьях.
Он начал осторожно продвигаться в сторону дороги, стараясь, насколько это было возможным, не производить шума. У него был номер телефона, по которому он должен был позвонить в случае, если обнаружит что-то подозрительное. К сожалению, ближайшая телефонная будка находилась за два квартала отсюда. Как он проклинал их! Ведь если здесь действительно что-то случится, то сколько пройдет времени, прежде, чем он доберется до телефона! Но его убедили, что случиться ничего не должно, а наблюдение необходимо лишь как мера предосторожности. Он взглянул на часы. Они показывали 1:35 ночи.
Ювелир неподвижно стоял и вглядывался в определенный сектор длинного дома, расположенного напротив. Он не заметил больше ничего, и уже собрался вернуться назад к скамейке, как что-то остановило его. Он не смог даже определить, что именно это было, и сосредоточил все свое внимание на дверях дома. Ему показалось, что он различает там длинную тень, пересекающую дверной проем. Сначала Смит решил, что это тень от деревьев, но потом быстро сообразил, что луна находилась по другую сторону дома, и все тени должны были бы иметь совсем другое направление. Поэтому он вновь пошел вперед, чтобы рассмотреть все поближе. Он старался ступать по траве, надеясь,
Как же он должен поступить? Позвонить по телефону, или продолжить наблюдение? Ведь если Стедмен спит, а это несомненно так, то ему может угрожать серьезная опасность. Но что может сделать он, старый человек, чтобы помочь детективу? По крайней мере, хотя бы предупредить.
Возможно, что долгие годы, проведенные в ожидании реального дела, которому он был готов посвятить свою жизнь, или просто ощущения ложной тревоги, над которыми потом будут смеяться его молодые «работодатели» из Моссад, повлияли на него, и он решил взглянуть поближе на то, что происходит около дома, прежде чем обращаться за помощью.
Осторожно выйдя из ворот церковной ограды, он пересек дорогу и направился к дому детектива.
Когда он наконец добрался до приоткрытой двери, его охватила внутренняя дрожь. Он почувствовал, как необъяснимый страх обвалакивает его, и заколебался. Как будто за этой дверью находилось нечто, ожидающее его появления здесь, и помимо его желания вынуждало войти внутрь.
Он убеждал себя, что это всего лишь надуманные страхи, страхи старого глупого человека. В какой-то момент он даже хотел вернуться назад, но странное внутреннее чувство влекло его к этой двери, убеждая, что он обязательно должен увидеть это.
Смит дрожащей рукой приоткрыл дверь немного пошире и вошел внутрь. Его дыхание участилось и походило на тяжелый хрип, который он старался подавить. Перед ним открывался коридор, похожий на глубокий темный тоннель, ведущий в бездну. Стояла полная тишина, нарушаемая лишь его прерывистым дыханием. С трудом передвигая ноги, он дошел до ступеней лестницы, а когда начал подниматься по ним, то старался крепче держаться за перила, чтобы ослабить свой вес при подъеме. Смит успел сделать два или три шага, когда почувствовал, что он не один в этом мрачном, наполненном ужасом пространстве.
Его пристальный взгляд проследовал вдоль уходящих вверх ступеней, останавливаясь на каждой из них, будто отмечая собственные мысленные шаги. Он почти ощущал, что там, где темнота была абсолютной, кто-то ожидает его. Он чувствовал, как все его тело охватывает неуемная дрожь, и как из этой темноты подобно невесомому облаку надвигается зловещий призрак, опускаясь вниз, навстречу ему, пронизывая ледяным ужасом его сознание.
Смит застонал и попытался бежать прочь, но почувствовал, как его тело парализовало ужасом, который не может сравниться даже с ужасом той ночи в Берлине, когда шла охота за его семьей. Его глаза расширились, неотрывно следя за тем, как темное движущееся облако непрерывно меняло форму, которая начинала походить на нечто уже осязаемое, но все еще сильно размытое. Это была всего лишь темная масса, нависшая над лестницей, но уже отделившаяся от остального пространства лестничного проема.
Однако его сознание видело больше, чем его глаза. Темная масса приближалась и наконец остановилась прямо перед ним. Он попытался оторвать руки от перил, чтобы дотронуться до этой тени, но они не слушались его. Смердящий запах наполнял воздух, вызывая у него тошноту. Он медленно взглянул вверх, как бы оценивая размеры фигуры, возвышающейся над ним, и когда поднял голову, то увидел, что она уже обрела лицо, наклонившееся над ним.
– Боже мой, – простонал Смит, а его голос перешел в протяжный вой. – Ты!!! О, Боже мой, этого не может быть!