Копенгагенский разгром
Шрифт:
В отдалении Николь переминалась с ноги на ногу и посылала моему камердинеру лучезарные взгляды. Видимо, подлый французишка исподлобья строил ей глазки. Я посильнее надавил на его спину и, продолжая писать, сказал по-французски:
— Ты поедешь в Дувр, передашь капитану «Brunhild», чтобы отправлялся в Ярмут.
Неожиданно для меня самого голос мой прозвучал с нарочитой громкостью. Глаза Николь потускнели, а подлый французишка из желания повеселить ее произнес скоморошьим голосом:
— Барин, сударь! Не проткните
— Будешь хамить — уши оторву! — сказал я по-русски.
Закончив писать, я ткнул Жана кулаком в бок. «Конторка» выпрямился.
Николь взяла на руки кота, сделала несколько шагов и застыла возле кареты мадемуазель де Понсе, ожидая: пустят ли ее внутрь или велят сесть рядом с возницей. Потревоженный кот смотрел на меня ненавидящим взглядом.
— Давай-ка, Жан, отправляйся прямо сейчас, а мы поедем следом чуть погодя. И смотри мне, в Дартфорде не задерживайся! Прямиком в Дувр! Встретимся в Ярмуте.
Французишка вздохнул, бросил утешительный взгляд на Николь и полез в коляску.
— Трогайте, мистер, — сказал он кучеру. — Мы с вами едем в Дувр.
Возница щелкнул кнутом, экипаж покатился вперед. И вдруг раздался голос виконтессы:
— Постойте! Постойте!
Кучер натянул поводья, коляска остановилась. Жан привстал и обернулся, рассчитывая получить дополнительные указания. И я, и капитан Годен непроизвольно уставились на виконтессу. Элен, несколько смущенная всеобщим вниманием, приказала горничной:
— Николь, будь так добра, составь компанию мосье Каню! И Нуара с собою прихвати!
Девушка вернулась в коляску к Жану Каню. А кот посмотрел на меня презрительно. «Ну что, сударь, съели?!» — говорил его взгляд.
Глава 5
Жан Каню с Николь и котом Нуаром укатили вперед. Осела пыль, поднятая хэкни-коач, и мы двинулись следом. А от Дартфорда мы взяли на север, в Грейт-Ярмут.
Я сделался мрачен. Перед мысленным взором стояла самодовольная физиономия моего камердинера. Я испытывал потрясение из-за смерти Артемия, из-за того, что покинул Лондон, не дождавшись мало-мальски вразумительных результатов расследования, я не был уверен в безопасности миссии, а подлый французишка наслаждался интрижкой да еще имел наглость отпускать глупые шуточки.
— Шустрый он малый, этот твой Жан Каню, — промолвила виконтесса, словно прочитав мои мысли.
— Каналья, — буркнул я.
— Однако же ты его держишь, — улыбнулась она.
— Жан слыл знатоком античной литературы, и родители наняли его моим гувернером, — нехотя признался я.
— Вот как, — протянула Элен.
По ее лицу пробежала тень. Ни к чему было упоминать родителей в разговоре с девушкой, отцу и матери которой отсекли головы.
— Ну и как успехи с античной литературой? — нарочито бодро спросила она.
— Жан и впрямь оказался талантливым
— За несколько минут?! — рассмеялась виконтесса.
— Да, — подтвердил я. — До сих пор помню слово в слово его лекцию.
— Сгораю от любопытства! — воскликнула виконтесса, а глаза ее — и впрямь жадным огнем загорелись.
Я вытянул губы трубочкой и пошевелил ими так, словно хотел достать ими до уха, а затем с грассирующим «р» заговорил:
— Сударь, барин, запомните-с главное: в мире нет новых идей. Любую-с умную мысль вы найдете-с у древних. А если нет, значит, мысль ваша глупая.
Элен де Понсе залилась безудержным смехом — так ей понравилось, как я изображаю мосье Каню. Я поднял указательный палец, и она застыла со слезинками на глазах, ожидая продолжения.
— А какой-с из этого вывод, сударь? — Я вновь пошевелил губами, изобразив трубочку. — А вывод, сударь, самый что ни на есть практический. Вы можете-с предварить любую-с филиппику, хоть сколько-нибудь имеющую смысл, простыми словами-с: «как сказал Платон», или «как говаривал Сократ», или «как доказал Архимед», и тогда прослывете-с просвещенным человеком-с, знатоком-с античной литературы и философии.
— Но что, если Сократ ничего подобного не говорил?! — со смехом спросила Элен.
— Нет?! — воскликнул я с деланым изумлением, с нарочитой сосредоточенностью пожевал губы и, жестом руки изобразив озарение, вскрикнул: — Ну конечно же! Как я мог забыть?! Это же Пиррон!
— Пиррон?! — удивилась виконтесса. — Не слышала о таком…
— Как?! Вы не знаете-с Пиррона?! — вскинул я брови и, понизив голос, сказал: — Никому не говорите об этом-с!
Элен смеялась заразительно, и даже скакавший рядом вечно суровый капитан Годен не остался равнодушен.
— Признаюсь, мистер Воленский, я был не прав, — промолвил он. — Дорога в Ярмут оказалась намного короче.
— Это почему? — спросил я.
— Потому что веселее, — ответил он, расплывшись в улыбке.
Разговор с Элен отогнал мрачные мысли, и хорошее настроение не покидало меня до самого Ярмута, куда добрались мы без происшествий.
— Остановимся в гостинице, — предложил я. — Бог весть сколько придется ждать «Brunhild».
Мадемуазель де Понсе взглянула на меня с благодарностью.
— Я знаю неплохое место, — заявил сэр Оливер. — Таверна «Wrestler’s Inn». Там же наймем мальчишку, чтобы оповестил, когда прибудет ваш корабль.
В городе царило необычное оживление. Сразу же бросалось в глаза большое скопление морских офицеров.
— Должно быть, здесь стоит много военных кораблей, — заметил я.
— Эскадра сэра Хайда Паркера, — пояснил капитан Годен.
— Того самого адмирала, которому предстоит возглавить поход на Россию? — уточнил я.
— Именно, мистер Воленский, именно.