Копи царицы Савской
Шрифт:
– Для меня важно знать, что с вами происходило в эти восемь дней, Глория.
– Хорошо... я расскажу... Только потом. Сначала... я хочу выпить. У вас есть коньяк?
– Водка.
– Давайте водку.
Глава 16
Андре сам себя боялся. Его обуяла жажда свободы, однако жена и слышать не хотела о том, чтобы разъехаться. Страшные мысли закрадывались ему в голову. Чтобы как-нибудь ненароком не прикончить
Жена устроила ему скандал, но на том не успокоилась и призвала к себе в союзники батюшку из местного прихода, дабы тот вразумил Андре. Священник явился, ужаснулся «бесовским идолам», развешанным по стенам дома, и определил, что все дело в «непотребных рожах», коих немедля надобно вынести во двор и сжечь.
Андре возмутился таким произволом и грудью встал на защиту «африканских трофеев», с большим трудом и риском для жизни доставленных им в Москву. Жена рыдала, умоляя его не губить их брака и послушаться советов батюшки. Но муж остался непреклонным. Священник почитал молитвы, помахал кадилом и, крайне раздраженный, выпил за обедом чуть ли не штоф водки. После его ухода между супругами произошла грубая ссора.
В результате этой ссоры Андре согласился снять «идолов» в обмен на разъезд.
– Ты останешься жить здесь, в доме, – сказал он жене. – А я хочу побыть один, успокоиться... подышать деревенским воздухом. Для моих нервов тишина и уединение – целебный бальзам. А там, глядишь, вернусь и детишек заведем.
– Мы же спим в разных постелях... – всхлипывала та.
– Будут тебе детишки... дай только срок.
Услышав сии сладкие обещания, жена не стала чинить препятствий к его отъезду. На деньги из ее приданого Андре купил домик в подмосковном сельце, обустроил его по-барски и уехал туда, забрав с собой «непотребные рожи». Жизнь в глуши показалась ему раем. Никто не мешал сидеть за чтением, никто не подглядывал, чем он занимается. Никто не приставал с глупыми речами. Он привез с собою ящик книг, где так или иначе упоминалась царица Савская, и углубился в дальнейшее изучение сей мифической личности...
Жена регулярно получала от него письма и с нетерпением ждала возвращения блудного мужа.
Андре в своем рвении постичь ускользающую тайну дошел до опасного предела. В его душе разыгрывалась нешуточная драма. Божественное боролось в нем с демоническим, которое пробуждалось при созерцании золотой пластинки. Тут же в деревянную горницу являлся Мануэль, тянул руки к изображению царицы... требовал «свою долю» от африканской добычи. Андре приходил в ярость.
– Какая еще доля? – негодовал он. – Не разрежу же я сие диво дивное надвое?
– А ты разрежь! Разрежь! – не отступал Мануэль.Кровь сильнее струилась
Крестьянка, которая прислуживала барину, заметила, что тот часто разговаривает сам с собой. Ее это пугало. Боялась она и черных чудовищ на стенах, но терпела. Однажды она все-таки не выдержала и пожаловалась дьякону. Тот нагрянул к Андре, разругался с ним в пух и прах, напророчил всяческих бед и напастей и поклялся, что больше в этом «нечистом» доме ноги его не будет.
Андре было все равно. Он уже почти приблизился к разгадке знаков на обороте пластинки и ощущал необыкновенный подъем. Еще чуть-чуть, и перед ним откроется сокровенный смысл таинственной надписи...
Однажды вечером к нему в дверь постучали. Прислуга уже крепко спала в кухне на лежанке, и Андре сам пошел открывать. Неужто снова дьякон неугомонный явился нравоучения ему читать? Стращать «геенной огненной»?
– Ну так я не спущу! – рассвирепел Андре. – Нет, не спущу! Ишь, умник сыскался!
По навесу крыльца стучал частый дождь. На ступеньках мялись двое путников, слезно просились на постой.
– Барин! Нам бы непогоду переждать... промокли до нитки...
Андре даже оторопел от такой наглости. У него что, постоялый двор? Или приют для нищих?
– Идите прочь! – рявкнул он.
Когда один из мужиков вопреки этому сделал шаг вперед, Андре обомлел. Он узнал в путнике... Мануэля.
– Ты?.. Откуда?..
– Пустишь, что ль?
Уже не прозрачная водица бежала по лицу мужика, а красная кровь.
– Кто с тобой?
– Братец мой... он смирный...
Андре попятился и впустил Мануэля с братом. Как он мог отказать? Они ведь теперь связаны с проводником узами смерти, которые крепче всех земных уз...
В горнице, при свечах, он разглядел путников поближе и сообразил, что у него в доме – чужие люди, незнакомые. Тот, которого он принял за Мануэля, криво усмехался.
– Сказывают, ты бесов по стенам развешал... и бесы те охраняют невиданное сокровище! Показывай подобру-поздорову. А не то сами добудем да поглядим.
– У меня нет никаких сокровищ! – вскричал хозяин дома. – Вас обманули! Кто вам сказал? Дьякон? Так он известный лжец, он...
– Показывай сокровище... – надвинулся на него путник, смахивающий на Мануэля. – Хуже будет...
Второй вытащил из котомки тесак и принялся срывать «бесов» и рубить их в щепы.