Копи царицы Савской
Шрифт:
Она похудела, изменилась. Перед ним, по-детски сунув ладошку под щеку, лежала совсем другая женщина – бледная, со спутанными волосами, в свитере с чужого плеча. Она даже не позаботилась расчесаться, выйдя из душа, – просто вытерлась кое-как, натянула одежду, упала и провалилась в сон, хотя раньше уделяла много внимания своей внешности. Ее веки подрагивали, тихое дыхание прерывалось невнятными словами. Лавров прислушивался, но не мог разобрать смысла.
«Психологический шок, – констатировал он, объясняя себе вид и поведение Глории. – Она все еще не осознала
Он подошел и осторожно поправил сбившийся плед. Она тревожно шевельнулась, вздохнула во сне. Верить или не верить тому, что она рассказала? Он хотел верить, но его одолевали сомнения. Раз за разом он прокручивал в памяти ее историю. Чертовски подозрительную! Что вызывало подозрения, он затруднялся объяснить. Глория скрыла от него самое главное – он готов был поклясться в этом. С одной стороны, ее можно понять. Она никому не доверяет полностью. Должно быть, потом, когда он докажет ей свою преданность, она раскроет все карты, но пока...
– Гном... – пробормотала она, и Лавров напрягся, подался вперед, наклонился над ее изголовьем. – Гном...
Вчера она призналась, что накануне похищения получила письмо от бывшего поклонника и друга детства, погибшего Павла Нефедова. Отправившись на встречу с ним в деревню Прокудинку, попала в руки двух бандитов. Описание похитителей совпадали с приметами расстрелянных в «Паджеро» молодчиков, «толстого и тонкого», как окрестил их Лавров. Глория точно назвала марку внедорожника, чем еще больше укрепила его уверенность, что она говорит правду. Вернее, часть правды. Преступники якобы держали ее взаперти в подвале и кололи сильнодействующие препараты. Она почти все время спала. Иногда ей удавалось уловить обрывки их разговоров. Она догадалась, что похитители выполняют чей-то заказ... Их нанял человек, который скрывался под кличкой Гном – она поняла это из некоторых обмолвок своих тюремщиков. Вот и вся информация.
Лавров сказал, что ее машину нашли на Дмитровском шоссе. Глория удивилась. Она ехала по Волоколамскому... потому что Прокудинка находится на том направлении.
«Ваш муж тоже разбился на Волоколамском шоссе», – заметил Лавров.
Она опустила голову и задумалась. Потом спросила: «Это не случайно, ведь так?»
«Перед тем как Анатолий Валентиныч вскочил в машину и помчался сломя голову в сторону Волоколамска, ему кто-то позвонил. Возможно, он тоже ехал в Прокудинку?»
Глория обхватила себя руками, ее бил озноб.
«Н-не знаю... наверное! Вы хотите сказать, что ему тоже... позвонил Паша?»
«С того света не звонят, – ответил Лавров. – Если только ваш друг действительно умер...»
«Я была на его похоронах...»
«Ну, тогда я пас. А раньше что-либо подобное случалось?»
«Что именно?»
Несмотря на подавленность и пережитые ужасы, Глория демонстрировала завидное здравомыслие.
«Вы получали письма от Нефедова?»
«Нет, конечно! О чем вы говорите?»
«Ваш муж в последнее время не
Глория поднесла руки к горлу и нервно сглотнула.
«Насколько мне известно, нет. Повторяю вам: Паша умер... он утонул пять лет назад... в Прокудинке...»
«Несчастный случай?»
Она кивнула.
«Значит, сам Нефедов никак не может быть заказчиком вашего похищения?»
«Нет».
«Вас связывала только детская дружба?»
«Вы имеете в виду, не было ли у нас близких отношений? – В глазах Глории сверкнул и потух темный огонь. – Вряд ли это относится к делу!»
«Позвольте мне судить, – рассердился Лавров. – Если вы мне не доверяете, то...»
«Загоняете меня в угол? Благородно, ничего не скажешь!»
Она огрызалась, и это понравилось Лаврову гораздо больше, чем безучастие и апатия.
«Допустим, Паша любил меня... Какое это имеет значение теперь? После его смерти годы минули, я вышла за Толика... А сейчас их обоих... нет в живых!»
«Да, простите...»
Лавров почувствовал себя жестоким мучителем, который причиняет ненужные страдания женщине, которая и так находится на грани срыва.
«Как вам удалось сбежать из подвала?»
«Все было словно в тумане... из-за лекарств, которые мне кололи... Я толком не помню! Кажется, эти мерзавцы куда-то пропали...»
«Кто? Похитители?»
«Ну да... они перестали приходить... у меня прояснилось в голове... и я попыталась открыть дверь подвала...»
«Каким образом?»
«Вы меня допрашиваете, будто я не жертва, а преступница! – вспылила Глория. – Сама себя заперла в подвале, морила голодом... кололась, а потом решила избавиться от мужа! Чтобы стать богатой веселой вдовушкой! Здорово я придумала, верно?»
Она пристально уставилась на Лаврова, и тот смутился. Похожие мысли вертелись в его уме, и Глория точно уловила их.
«Не делайте меня монстром! – буркнул он. – Ни в чем таком я вас не подозреваю...»
«Лжете!»
«Ладно, оставим это. Как вы открыли дверь?»
«Она оказалась незапертой! Что, не верите? По какой-то неведомой мне причине эти подонки смылись... а дверь закрыть забыли. Может, их кто-то спугнул. Может, мне не суждено было умереть в том чертовом подвале. В общем... дверь была всего лишь плотно пригнанной, а я думала, что она на замке. Я колотила в нее, вон, руки даже сбила. – Она показала ссадины. – Потом навалилась всем телом... и оказалась на лестнице... Можете думать что хотите!»
«А дальше?»
«Дальше... я нашла кое-какую одежду, выбралась во двор и... кажется, перелезла через забор... побежала куда глаза глядят... Ну не помню я подробностей! Знаете, как работает человеческий мозг после больших порций тормозящих медикаментов? Я врач, между прочим, могу объяснить...»
Лавров терпеливо выслушал ее объяснения. Его не покидало ощущение нелепого блефа, который разыгрывался перед ним. Но что он мог возразить? Глория обладала достаточным интеллектом и придумала достоверную историю, дабы ввести окружающих в заблуждение.