Корабль для уничтожения миров

Вестерфельд Скотт

Откуда у нее вообще взялись такие мысли? Когда-то командный отсек казался ей чуть ли не воплощением святости, местом, где царили порядок и вера. Но уверенность ослабла под наплывом сомнений. А может быть, из-за ее дурацкой влюбленности в Зая. Хоббс гадала, стали бы ей вообще приходить в голову мысли о мятеже, если бы Лаурент не сказал ей о том, что на Родине у него есть возлюбленная.

Красные боевые огоньки теперь казались Хоббс зловещими. На мостике воцарились сумерки.

– Настройте генератор на экспоненциальную кривую, Фрик. Саморазрушение должно произойти при контакте.

– Есть,

сэр, – бесстрастно отозвался бортинженер. – Снятие с блокировки через двадцать секунд.

Стало быть, конец. Через несколько мгновений все они будут обречены на смерть, абсолютную и бесповоротную, они рухнут в бездну, откуда нет возврата.

Если только Кэтри Хоббс не начнет действовать. Она отбросила прочь сомнения насчет того, какие мотивы движут лично ею. Нужно было подумать о трехстах с лишним уцелевших членах экипажа.

А что, если сейчас, когда осталось всего десять секунд, она бы захватила командный отсек? Только она одна здесь была вооружена.

Пилоты примкнули бы к ней, это она уже знала. Пилоты, как правило, происходили из аристократических семейств и весьма почитали традиции. Третий пилот Магус, который до сих пор находился под арестом, участвовал в первом мятеже. Но при том, что процесс саморазрушения уже начался, Хоббс должна была привлечь на свою сторону Фрика. С этим она затянула. Еще чуть-чуть – и риксы будут рядом. «Рыси» ни за что не выдержать еще одного обстрела. Капитан не ошибался в одном: самоубийство оставалось единственным способом покончить с объектом.

Хоббс выбросила все бунтарские мысли из головы. Бесполезный труд. Что бы она ни предприняла, все равно все они погибнут.

И все же Кэтри ругала себя за нерешительность. Достойная смерть или бунт – над таким выбором она могла бы размышлять, пока риксы были еще далеко. Она же дотянула до момента, когда остались считанные секунды. Лаурент Зай и Уотсон Фрик – они сами выбрали для себя смерть. А Кэтри Хоббс на свою просто напоролась.

– Десять секунд до снятия с блокировки, – сообщил Фрик.

– Двадцать до столкновения, – добавил пилот.

Ну вот. Осталось начинать обратный отсчет. И Хоббс ничего не понимала.

– Капитан, – воскликнула лейтенант Тайер. – Риксы!

– Прекратить ускорение, пилот, – порывисто выговорил Зай. – Ждите команды, Фрик.

Капитан махнул рукой, и на главном воздушном экране появилось изображение риксского крейсера. Он вдруг ярко осветился. По всей длине его корпуса прокатилась буря взрывов. От бортов протянулись ослепительно белые энергетические стрелы, потом выгнулись крутыми дугами и, вернувшись, ударили по крейсеру, будто солнечные протуберанцы. Главный двигатель продолжал работать, но он был лишен структурного крепежа и вертелся внутри корабля наподобие взбесившегося и изрыгающего пламя шланга. Бешеный огонь разнес корму крейсера на куски, а потом двигатель оторвался и, вращаясь, улетел прочь. Корпус крейсера, длиной в целый километр, исчез за вспышкой ядерного взрыва – вспышка получилась идеально шарообразной и абсолютно белой.

– Фрик, первый пилот, спасите нас, – распорядился капитан.

– Есть, сэр.

Хоббс почувствовала, как ее вжимает в кресло, как тяжелеет все ее тело, барахлящая система искусственной гравитации

«Рыси» пыталась компенсировать торможение. Вой сирены, возвещавшей об отказе генератора сингулярности, постепенно утих. Фрик, управляя генератором, снял его мощность с критической отметки.

Кэтри в полном изумлении наблюдала за тем, как разлетаются в разные стороны обломки риксского крейсера. Она не в силах была поверить в то, что такой гигантский корабль почти мгновенно распался на части. За несколько секунд погибла тысяча риксов – тысяча женщин. И за эти же несколько секунд решилась ее собственная судьба. Капитан откинулся на спинку кресла. Только теперь Хоббс увидела, как он бледен и какой у него измученный вид. Раньше ей казалось, что его мрачность сродни обреченности, а теперь он просто выглядел до предела усталым.

– Они приняли решение намного быстрее, чем я ожидал, – сказал ей капитан. – Учитывая задержку по скорости света, на обдумывание у риксского командования было около десяти секунд. Видимо, они были готовы к такому варианту – на случай, если мы придумаем, как навредить объекту.

Хоббс сдавленным голосом выговорила:

– Вы знали, как они поступят?

– Я же вам говорил: когда есть угроза для живого божества, самый достойный выбор – саморазрушение.

Хоббс попыталась заново осмыслить эти слова. Зай шутил – о боже, он шутил! Но все же…

– Почему они самоуничтожились, сэр?

– Они были слишком далеко для того, чтобы помешать нам, но слишком близко для того, чтобы отступить, – ответил Зай. – Это был самый верный момент для того, чтобы к саморазрушению приступили мы, потому что, на их взгляд, у нас не было иного выбора. Они бы на нашем месте поступили именно так. А теперь, когда их нет, нам нет нужды уничтожать объект.

Хоббс посмотрела на полыхающий экран. Еще ни разу в жизни она не видела ничего более… окончательного.

– Но все эти женщины… – вырвалось у нее.

– Риксы не придают значения собственной жизни, Хоббс. Для них имеют значение только их детища и боги – искусственные разумы. Для того чтобы сотворить этого бога новой породы, они рискнули вступить в войну. Они не могли позволить ему умереть. За это они были готовы заплатить чем угодно.

Хоббс облизнула пересохшие губы.

– Я не уверена, сэр. На их месте я бы заготовила запасной план.

Зай вымученно улыбнулся. Хоббс догадалась по его взгляду, что он испытывает облегчение. Нет. Он вовсе не был на все сто процентов уверен в том, как все обернется.

– Какой план, Хоббс?

– Не знаю, сэр, – тихо отозвалась Кэтри. – Но ведь они вряд ли позволили бы нам беспрепятственно пленить их живое божество, правда?

Зай развел руками.

– В сложившемся положении им, как я понимаю, надо было выбирать из двух зол наименьшее. Они знали, что мы готовы умереть за нашу веру – настолько же, насколько они готовы умереть за свою. Мы не блефовали, Хоббс. – Он устало рассмеялся. – Но похоже, мы живы. Наверное, их вера крепче нашей.

Эти слова укололи Хоббс. Перед лицом смерти она металась, колебалась, мучилась сомнениями, ей хотелось сохранить «Рысь» и совсем не хотелось разделить ее судьбу. Она даже начала думать о мятеже.