Корабль дураков, или Краткая история самостийности
Шрифт:
Секретные сводки ГПУ пестрели упоминаниями о том, что население в большинстве своем категорически против «украинизации» и навязывания языка, которого масса людей попросту не понимает. Конфликты на этой почве, что было вовсе уж скверно, начались в армейских частях. Приободрившись, понемногу стали поднимать голову вовсе уж законченные националисты. Открыто прозвучало весьма неприятное для истинных большевиков заявление литератора Хвылевого: «Украина несколько иначе будет идти к социализму, хотя бы и в одном политическом советском союзе с Россией». А чуть позже Хвылевой провозгласил лозунг «Прочь от Москвы!»…
В конце концов в Москве встревожились не на шутку — начинался откровенный разгул
Ну а параллельно Советская Украина продолжала прирастать территориями. После падения Польши Сталин включил в ее состав Галичину с Волынью, а также Закарпатскую Русь и Буковину. Сегодняшние украинские обличители «тирана» тем не менее и не думают осуждать покойного генсека за щедрые подарки «незалежной», проявляя странную непоследовательность. Из «сталинских беззаконий» ими осуждаются только те, что им не по нраву…
С трезубцем во лбу
На Великую Отечественную приходится очередной всплеск «самостийности». И тут уж нет ничего опереточного, ни на грош, крови было пролито немало…
Еще в двадцатые вышибленные за рубеж теоретики «незалежности» создали несколько организаций, стремившихся, ясное дело, к независимости Украины. Самой крупной из них была Организация Украинских Националистов (ОУН). Как случается сплошь и рядом в подобных ситуациях, слова и лозунги были самыми благими, цели вроде бы насквозь благородными — вот только кровь полилась очень быстро…
Террор боевики развернули главным образом в Польше, где им удалось даже убить министра внутренних дел Перацкого. Ради объективности нельзя не уточнить, что поляки и в самом деле держались с украинцами и белорусами (составлявшими 40 % населения довоенной Польши), как заправские колонизаторы. Однако далеко не всегда, в том случае, когда конфликтуют две стороны и одна имеет за собой некоторую правоту, другая сторона непременно будет олицетворением зла…
Во-первых, оуновский террор сплошь и рядом был направлен против людей абсолютно неповинных ни в каких прегрешениях против украинцев. Еще в советское время мне доводилось слышать рассказы поляков о том, как оуновцы в свое время объявили карательный поход против «приспешников варшавского режима» — а понимался под таковым тот, кто носил какую бы то ни было форменную одежду. В форме, кроме военных и полицейских, ходили еще и железнодорожники, гражданские моряки, связисты, лесничие, даже трамвайные кондуктора, которые тоже становились целью для пуль и бомб.
Во-вторых, ОУН, хотя это и тщательно скрывалось от отдельных романтически настроенных личностей, существовала исключительно на содержании спецслужб Третьего рейха, которому служили верой и правдой, выполняя разные «деликатные» поручения немецкой разведки. Одним словом, по принципу «Пусть черт, лишь бы не москаль».
Жертвами ОУН становились и советские люди. В октябре 1933 г. во Львове боевики напали на советское консульство, одного сотрудника убили, другого ранили. Мотивом стал мнимый «геноцид украинского народа»: якобы во время массового голода в СССР (от которого в реальности пострадала едва ли не половина территории страны и люди самых разных национальностей) «москали» специально вымаривали одних только украинцев в силу своей извечной к ним ненависти…
Как опять-таки случается сплошь и рядом среди идейных освободителей, ОУН в конце концов раскололась на две части, которыми командовали Бандера и Мельник. Каждый считал, что настоящий Наполеон и борец за счастье народное только он сам, а соперник… ну, далее нецензурно. Меж собой два вождя грызлись самым ожесточенным
Вот только на практике дело большей частью оборачивалось зверствами против абсолютно неповинных людей, имевших «неправильную» национальность. Вступивший вместе с вермахтом во Львов батальон украинских эсэсовцев «Нахтигаль» за несколько дней уничтожил немало представителей польской интеллектуальной элиты, бежавших в СССР от немцев — среди которых было немало ученых и писателей с европейским именем. Немцы, поставившие себе задачей полное истребление польского образованного слоя, на это взирали с полным одобрением — лично они были ни в чем не виноваты, кто ж знал, что «украинише недочеловеки» проявят себя такими варварами…
Однако вскоре потерявшие всякое представление о реальности оуновцы развесили по Львову желто-голубые флаги и объявили о создании суверенной Украинской державы, которая будет полноправным союзником Великой Германии. Вот этакие сюрпризы немцам уже категорически не понравились. Флаги они тут же ободрали. Украинскую державу аннулировали, а вздумавшего было разинуть рот Бандеру засадили под замок, правда в довольно комфортные условия — авось еще пригодится, стервец…
Только после этого, после того как самым тупым стало ясно, что никакого равноправия и союза от «немчуков» не дождаться, бандеровская часть ОУН обозначила некоторый антинемецкий настрой. Некоторые из ее отрядов и в самом деле порой совершали крайне вялые боевые операции против германского воинства — но сплошь и рядом если и не сотрудничали открыто, то делали это исподтишка или держали нейтралитет. Главной мишенью бандеровцев были «инородцы» — русские, поляки, евреи, а также партизаны советские, польские, а то и украинские, но «продавшиеся москалям». Сейчас в Польше как раз ставят памятник жертвам Волынской резни — озверевшие бандеровцы тогда уничтожали поляков десятками тысяч, целыми селами, без скидок на пол и возраст, разбивая младенцам головы о деревья и кромсая людей на куски.
Что до мельниковцев, то они с самого начала как служили немцам, так и продолжали служить. «Антигерманские» настроения оуновцев представляли собой главным образом пропагандистские ухищрения, а на деле даже самые записные «борцы с вермахтом» старались немцев без особой нужды не задевать, пока те представляли реальную силу.
К тому времени уже действовала украинская дивизия СС «Галичина». Никаких воинских подвигов за этим сбродом не числится — в тех редких случаях, когда дивизия оказывалась на фронте, она была нещадно бита и отыгрывалась опять-таки главным образом на мирном населении. Хватало и украинских полицейских батальонов, уже служивших непосредственно «Великой Германии». Белорусскую деревню Хатынь уничтожили не абстрактные «немецкие каратели», а именно подразделение украинских полицаев (разумеется, под присмотром и руководством немецких командиров, не особенно-то и доверявших расово неполноценным холуям).
Когда немцев с Советской Украины наконец выбили, бандеровская так называемая УПА (Украинская повстанческая армия) продолжила «борьбу с москальскими оккупантами». Сплошь и рядом борьба эта сводилась к тому, что целыми семьями вырезались «приспешники режима» — большей частью ни в чем не повинные работники партийных и советских учреждений, учителя, врачи, агрономы, да и обычные селяне, отказавшиеся поддерживать «лесных братьев». Постепенно «борцов за самостийную Украину» становилось все меньше, и к началу пятидесятых о них как о реальной силе говорить уже не приходилось. Бандера еще долго обитал за рубежом, сменив немецких хозяев на англо-американских, пока его не прикончил в 1959 г. ликвидатор КГБ…