Корабль невест

Мойес Джоджо

С тем мужчиной – мужчиной, которого Найкол уже ненавидел за один только факт, что он имел на нее все права. Но она так тепло о нем говорила… Какое право он имеет ненавидеть такого же солдата, как и он сам, но доброго и любящего? Как он может презирать человека, который, лежа на больничной койке, умудрился стать хорошим мужем, каким он, Найкол, никогда не был?..

Несмотря на ночную прохладу, Найкола вдруг бросило в жар. Нет, сейчас ему лучше уйти, чтобы посидеть где-нибудь в одиночестве. Где угодно.

– Сэр,

я…

– Бедная девочка. Можешь себе представить, уже вторая такая на нашем корабле!

У Найкола кожа горела огнем. Он с трудом подавил желание прямо с палубы броситься в холодную воду.

– Не понял. Вторая какая, сэр?

– Вдова. А вчера поступила радиограмма для девушки с палубы B. Самолет ее мужа разбился в Суффолке. Ты не поверишь, во время тренировочного полета!

– Так муж миссис Маккензи был убит? – Найкол похолодел. Он вдруг почувствовал укол вины, словно желал ему смерти.

– Маккензи? Нет-нет, он… умер какое-то время назад. Где-то на островах Тихого океана. Странное решение, однако, уехать из Австралии в никуда. Что ж, война – поганая штука. – Капитан втянул носом воздух, будто собираясь определить, далеко ли до берега.

Овдовела?

– Послушай, ложиться спать все равно уже нет смысла. Пошли ко мне, пропустим по стаканчику.

Овдовела? Его душа ликовала и пела. Ему хотелось кричать во всю глотку: “Она вдова!” Но почему она ему не сказала? Почему она никому не сказала?

– Найкол, ты что предпочитаешь? Как насчет стаканчика скотча?

– Сэр?

Он с тоской посмотрел на дверь: ему отчаянно хотелось вернуться к ее каюте, сказать ей, что он знает о ее вдовстве. Ну почему, почему он не сказал ей правду? Тогда, быть может, она смогла бы ему довериться. И неожиданно до него дошло, что она, похоже, верила, будто единственное, что может ее защитить, – это статус замужней женщины.

– Твое служебное рвение заслуживает восхищения, приятель, но на сей раз я тебе приказываю. Ты должен позволить себе хоть иногда расслабляться.

Найкол невольно прислонился к двери:

– Сэр, я действительно…

– Да ладно тебе, морпех! Уважь старика. – Капитан убедился, что Найкол направляется в сторону его каюты, и посмотрел на него с хитрым блеском в глазах. – И вообще, как эта бедная собачонка может получить хоть минуту покоя, если ей постоянно приходится слушать, как ты шаркаешь ногами под дверью? – И когда Найкол обернулся, строго погрозил ему пальцем: – Найкол, ничто не может пройти мимо меня. Возможно, я уже без пяти минут пенсионер, но вот что я тебе скажу: я знаю практически обо всем, что происходит на моем корабле.

Когда он наконец покидает каюту командира корабля, уже слишком поздно, чтобы будить ее. Но он не против. Он знает, что у него еще есть время. Живот приятно греет выпитое виски, а в сердце поет одно-единственное заветное слово,

и ему сейчас кажется, что вся жизнь впереди. Он идет по полетной палубе, бросает взгляд в слишком синее небо, немного замедляет шаг на ангарной палубе и останавливается в женском отсеке, наслаждаясь предрассветной тишиной и прислушиваясь к крикам чаек в Плимутском проливе – звукам родного дома.

Он смотрит на дверь, и его душу переполняет любовь к этому металлическому прямоугольнику. А затем, после секундного колебания, поворачивается, закладывает руки за спину и остается стоять, расставив ноги на прокопченном после пожара полу, в голове туман от сигар и выпитого виски.

Он единственный морской пехотинец, который завтра утром наденет неотглаженную форму. Он единственный морской пехотинец, который нарушил приказ не приближаться к женскому отсеку.

Он единственный морской пехотинец, который стоит на часах на пустынной ангарной палубе, и на лице его выражение гордости, смешанной с невероятным облегчением.

Глава 25

Австралийские невесты – 655 человек – британских солдат прошлым вечером ступили на английскую землю, когда авианосец “Викториес” водоизмещением 23 000 тонн встал на якорь в Плимуте. Они привезли с собой следующие истории:

АВАНТЮРИЗМ – Миссис Айрин Скиннер, 23 года, потомок преподобного Самуэля Марсдена, обосновавшегося в Австралии в 1794 году, заявила: “Мы можем поселиться на острове Ньюфаундленд, в Англии или в Австралии – словом, везде, где нас ждут приключения и удовольствия”.

РОМАНТИКА – Миссис Гвен Клинтон, 24 года, муж которой живет в районе Уэмбли, рассказала об истории своего замужества: “Он был расквартирован в нашем доме в Сиднее. Я была им очарована, и вот результат”.

ПЕССИМИЗМ – Миссис Норма Клиффорд, 23-летняя жена механика на корабле: “Мне сказали, что в Англии вообще невозможно купить туфли”. Она привезла с собой 19 пар туфель.

Дейли мейл. 7 августа 1946 года

Плимут

Яне выйду. Говорю же, я передумала.

– Брось, Мириам, не валяй дурака!

– Говорю же, я передумала. Я еще раз пересмотрела все фотографии и поняла, что мне не нравится его внешность.

Присев на краешек койки, Маргарет прислушалась к громким голосам, доносящимся из соседней каюты. Женщины уже не меньше получаса орали друг на друга. Оказалось, что горемыка Мириам заперлась внутри, и теперь ее соседки, имевшие неосторожность выйти в туалет, не могли попасть в свою каюту.