Корабль смерти, Стальной человек и другие самые невероятные истории (сборник)
Шрифт:
— Я хочу, — сказал Оуэн Кроули, — чтобы жизнь стала простой, как кино. Вся тяжкая работа свелась бы к нескольким кадрам: усталый взгляд, разочарование на лице, кофейные чашки, ночные бдения за письменным столом, полные пепельницы, отказы и бредущие по дорожке ноги. А почему бы нет?
На бюро что-то щелкнуло. Оуэн посмотрел на часы. Было уже два сорок три ночи.
Ну ладно. Он пожал плечами и отправился спать. Завтра будут очередные пять страниц, очередная смена на игрушечной фабрике.
Минуло
«Мы счастливы сообщить вам, что хотим опубликовать роман „Сон во сне“».
— Кэрол! Кэрол! — Он заколотил в дверь ее квартиры, после пятиминутной пробежки от метро и прыжков вверх по ступенькам сердце бухало как барабан. — Кэрол!
Она рывком распахнула дверь, на лице отражалась тревога.
— Оуэн, что?.. — начала она, потом взвизгнула от неожиданности, когда он оторвал ее от пола и закружил так, что подол ночной рубашки захлопал шелковыми краями. — Оуэн, что случилось?
— Смотри! Смотри! — Он опустил ее на кушетку и, встав рядом на колени, протянул ей смятое письмо.
— Ах, Оуэн!
Они обнялись, и Кэрол смеялась и плакала. Он ощущал сквозь тонкий шелк, как она мягко прижимается к нему, чувствовал влажное прикосновение ее губ к щеке, ее теплые слезы, текущие по его лицу.
— Ах, Оуэн, милый!
Она взяла его голову обеими руками и поцеловала, потом прошептала:
— А ты переживал.
— Уже нет. Больше уже нет!
Издательский дом горделиво возвышался над городом, внутри: драпировки, панели, тишина.
— Будьте добры, подпишите здесь, — показал редактор.
Оуэн взял ручку.
— Ур-ра! Привет! — Он отплясывал польку среди коктейльных бокалов, оливок, тарелок с закусками и гостей.
Кто-то хлопал в ладоши и орал, воздвигая в сердцах соседей монументы богиням мести. Кто-то толкал речь, рассыпаясь смехом, который звучными ртутными шариками раскатывался по комнатам и коридору квартиры Кэрол. Кто-то угощался за троих. Кто-то извергал ниагары отторгнутого телом алкоголя. Кто-то выдувал клубы никотина. Кто-то пытался увеличить население страны в темной, заваленной многочисленными пальто спальне.
Оуэн вскочил с места и заорал.
— Я краснокожий! — Он схватил Кэрол за растрепанные волосы. — Я краснокожий, я хочу твой скальп! Нет, не хочу, хочу тебя поцеловать! — И он сделал это под дикие аплодисменты и улюлюканье. Она повисла на нем, их тела слились. Аплодисменты становились все жарче. — И на бис! — объявил он.
Смех. Одобрительные крики. Грохочущая музыка. Кладбище пустых бутылок в раковине. Шум и бьющая энергия. Коллективное пение. Кавардак. Полицейский у двери.
— Входи, входи, защитник порядка!
—
Тишина среди бедлама. Они вместе сидят на кушетке, наблюдая, как свет зари разливается по подоконнику. Кэрол в ночной рубашке жмется к нему, полусонная, Оуэн прижимается губами к ее теплой шее и ощущает пульсацию крови под атласной кожей.
— Я люблю тебя, — шепчет Кэрол.
Ее губы, его губы. Жаждущие, они находят друг друга. Он вздрагивает от удара электричества, скопившегося на ее шуршащей рубашке. Он тянет за лямки и смотрит, как они соскальзывают с бледных круглых плеч.
— Кэрол, Кэрол.
Ее пальцы кошачьими коготками впиваются ему в спину.
Телефон звонит, звонит. Оуэн открыл один глаз. В веко будто воткнули раскаленные вилы. А когда веко поднялось, эти вилы прошли прямо в мозг.
— О-о-о! — Он зажмурил глаза, и комната исчезла. — Хватит уже, — пробормотал он несмолкаемому телефону и гоблинам в железных башмаках, которые плясали кадриль в его голове.
Где-то на другом конце вселенной открылась дверь, и звон прекратился. Оуэн вздохнул.
— Алло? — произнесла Кэрол. — О. Да, он здесь.
Он услышал шуршание ночной рубашки, ощутил прикосновенье ее пальцев к плечу.
— Оуэн. Проснись, дорогой.
Он видел только глубокую ложбинку между холмами розовой плоти под полупрозрачным шелком. Он потянулся к ней, но она уже уходила. Его рука схватила ее и притянула ближе.
— Телефон, — напомнила Кэрол.
— Стой, — Он привлек ее к себе.
— Телефон.
— Подождет. — Голос его звучал глухо, потому что он прижимался ртом к ее затылку. — Я завтракаю.
— Милый, телефон же.
— Алло, — произнес он в черную трубку.
— Это Артур Минз, мистер Кроули, — сообщил голос.
— Да! — В мозгу раздался взрыв, но он все равно улыбался: это был тот самый агент, которому он звонил вчера.
— Вы не пообедаете со мной? — спросил Артур Минз. Приняв душ, Оуэн вышел в гостиную. Из кухни доносились шарканье тапочек Кэрол по линолеуму, шипение бекона, темный аромат кофе.
Оуэн остановился. Нахмурившись, посмотрел на кушетку. Как он на ней оказался? Он же был в одной постели с Кэрол.
В свете раннего утра улицы были будто из другого мира. После полуночи Манхэттен превращался в остров волнующей тишины, в затаившийся просторный акрополь из камня и стали. Оуэн проходил мимо молчаливых цитаделей, и его шаги звучали как тиканье бомбы.
— Которая взорвется! — воскликнул он.
— Взорвется! — выкрикнули в ответ стены затененных улиц.
— Взорвется и разнесет шрапнель моих слов по всему миру!
Оуэн Кроули остановился. Он раскинул руки и обнял весь мир.