Корабль
Шрифт:
– Да
– Боже мой.
Найтингейл молчал несколько секунд, аккуратно ставя ноги в грязь, которая булькала и бурлила под ним.
– Эта идея с оружием – полная глупость. Ты права. Мы не хотим войны.
– Я рада, что ты это понял, – с облегчением сказала Эвелин.
– Но ведь она и сама может начаться, правда? Когда мы дойдем до Супервайзера, и он решит вмешаться. Кластер может попытаться взять все под контроль. Это зависит от того, насколько важно для него то, что происходит в космосе.
– У Супервайзера иные возможности,
– Но…
– Стоп, – сказала Эвелин с большим напором, чем требовалось. Она и сама начала сомневаться. – Такими мыслями ты сведешь себя с ума. Сейчас важно добраться до горы. Там мы поймем, уловили машины сигнал или нет. И пошлем кого-нибудь посмотреть, что происходит. Туда же за нами прибудет и транспорт.
Жаркий ветер усилился и прогнал голодных назойливых комаров. В темноте скрипели ветви.
– Теперь я совсем не вижу горы, – через некоторое время сказал Найтингейл. – Ты уверена, что мы правильно идем?
– Да, – ответила Эвелин и с отчаянной решимостью направилась в темноту. Никакой уверенности у нее не было, но чем дальше они были от озера с транспортом Аватара, тем в большей безопасности находились.
Еще примерно через полчаса позади них, на западе, как предполагала Эвелин, загорелся огонек. Он сначала мерцал в облаках, потом прорвал облачную пелену и исчез. Эвелин и Найтингейл спрятались за корявыми деревьями, прекрасно осознавая, что те вряд ли укроют их от инфракрасных лучей.
– Думаешь, это поисковая машина Кластера? – спросил Найтингейл. Он говорил тихо, будто боясь, что его услышат.
– Два часа еще не истекли. Сигнал еще не отправлен.
Эвелин наблюдала за тем, как огонек потускнел, описал на небе дугу, затем направился на юг.
– Пусть это послужит для нас предупреждением. Мы находимся еще слишком близко от озера и должны торопиться.
И снова из темноты донеслись странные звуки, которые невозможно было разобрать. Бледный серп луны хотя бы немного озарил болотистую местность в просвет между облаков. Эвелин попыталась сориентироваться. Она посмотрела на горы, которые, как ей ранее казалось, находились на севере, и скорректировала направление. Трясина казалась менее глубокой и топкой. Это был признак того, что местность меняется и становится выше.
Эвелин начала поторапливать себя и Найтингейла, что не обошлось без последствий. Остановившись посмотреть, где находятся горы, она споткнулась и ударилась о корень дерева. Она уже падала, когда Найтингейл попытался ее удержать, и тоже потерял равновесие. Он вскрикнул, инстинктивно потянулся, чтобы схватиться за ветку, а затем еще раз крикнул, теперь от боли.
– Там змея, – закричал он. – Она укусила меня!
Эвелин поднялась и убедилась, что с рюкзаком, где лежала голова фактотума, все в порядке. Найтингейл, от которого в темноте была видна лишь
– Куда она тебя укусила?
– В запястье.
«Змея», – подумала Эвелин, впервые осознав, что кроме них и комаров в этой болотистой местности недалеко от Гудзоновой бухты есть и другие живые существа. Она взяла Найтингейла за руку и попыталась осмотреть рану, но в темноте было почти ничего не видно.
– Придется перевязать руку, – Эвелин с трудом развязала одну из полосок, фиксирующих прозрачную мембрану Найтингейла.
– Как она выглядела?
– Кто?
– Змея, как она выглядела?
– Понятия не имею. Но это была змея.
Даже если Найтингейл смог бы точно описать змею, Эвелин ее не опознала бы. Она ничего не знала о животных, населявших теплую Конаду.
– Мне больно, – сказал Найтингейл, когда Эвелин стягивала повязку с его мембраны. Его голос потерял мелодичный звон. – Зачем ты это делаешь?
– Всего лишь мера предосторожности.
– Как думаешь, эта змея ядовита?
– Все будет хорошо.
– Мы от этого защищены, правда?
«Я знаю, что ты имеешь в виду, – подумала Эвелин, когда она снова шла сквозь тьму вместе с Найтингейлом. – Мы защищены от болезней, но не от змеиного яда. И не от зубов аллигаторов».
– Не волнуйся, все будет хорошо, – сказала она. – Даже если эта змея и ядовита… яд не распространится по телу, ведь мы перевязали руку. А как только мы доберемся до транспорта, обработаем рану противоядием.
«Если такая функция имеется, – подумала Эвелин. – Если Эстебан, Шанталь и другие позаботились об этом. Никто из нас и не предполагал, что однажды мы будем вынуждены брести по болоту, кишащему змеями».
Через несколько минут Найтингейла стало шатать:
– Я себя странно чувствую, – простонал он. – Едва могу стоять на ногах.
– Сделаем короткий привал, – сказала Эвелин, помогая спутнику расположиться на сухом месте между деревьями. – Отдохнем немного, пока ты не почувствуешь себя лучше. – Найтингейл обхватил себя руками и задрожал.
– Мне холодно, Ева. Мне стало холодно.
Ветер дул сильнее, но это был теплый ветер. Эвелин оценивала температуру как минимум в двадцать пять градусов.
– Ты прав, – сказала она. – Стало холодно.
Она проверила повязку. Та была достаточно тугой, но, вероятно, яд уже распространился по всему телу.
– Я устал, – сказал Найтингейл. – Забавно, но укус уже совсем не болит, – он ненадолго поднял правую руку. – Так, чуть горит, и все.
Эвелина заставила себя улыбнуться:
– Вот увидишь, это хороший знак. Все обязательно будет хорошо.
Через минуту Найтингейл потерял сознание. Он сидел, прислонившись к одному из деревьев, вытянув длинные ноги и наклонив голову вбок. Эвелин достала сверток с одеждой и надела на него куртку, хотя и понимала, что это вряд ли поможет. Изо рта потекла пенистая слюна.