Кораблекрушения
Шрифт:
За 13 дней, проведенных в дрейфе, он съел более килограмма продуктов. Мучения не сводятся только к боли в желудке. Движения становятся замедленными, быстрее наступает усталость. Жировой ткани больше не осталось. Мышцы поедают сами себя. Видения разных вкусных вещей постоянно мучают Каллахена.
С кормы подплывает несколько спинорогов. Они приближаются к борту. В очередной раз Стивен поднимает ружье, прицеливается и стреляет. Стрела пробивает рыбу насквозь, и Каллахен хватает добычу. Из круглого рыбьего рта раздаются сдавленные щелчки. Глаза дико вращаются. Пища! Склонив голову, Стивен нараспев повторяет: «У меня есть еда!» Мощным взмахом ножа ему удается прорвать бронированную шкуру спинорога. Глаза рыбы вспыхивают, плавники неистово трепещут, на горле зияет разрез. Наконец она мертва. В эту минуту глаза Стивена наполняются слезами. Он оплакивает погибшую рыбу, оплакивает себя, свое отчаянное
Из-за жесткой шкуры приходится чистить океанского носорога в определенной последовательности, начиная с наружной поверхности: сначала нужно содрать кожу, потом отделить мясо от костей и только под конец достать внутренности. Разорвав зубами один горький и жилистый кусочек, по жесткости не уступающий подметке, Стивен развешивает мясо для сушки. Внутренности, особенно печень, — единственная съедобная часть этой рыбы.
От скудной пищи мышцы начинают атрофироваться и кости выпирают наружу. Но хуже этого страшная душевная пустота. В этом мире Стивен чужой. Он не умеет жить по его законам. Его, как и эту рыбу, может настигнуть внезапная смерть, и в этом не будет ничего удивительного, ничего не изменится вокруг. Человек здесь совершенно один, он приговорен к одиночеству и, возможно, к смерти.
Охота
Каллахен уже столько раз промахнулся и теперь не торопится брать дорад на прицел. Однако докучливые толчки в днище плота не прекращаются. Выстроившись широким фронтом, точно бомбардировщики, дорады по дуге заходят на плот с носа. Стивен не мог встать во весь рост, чтобы лучше видеть их приближение, потому что там трудно целиться. Поэтому он поджидает их на коленях. Не доплыв до плота, стая разделяется и обходит плот с бортов.
На всякий случай Стивен направляет ружье в сторону проплывающего под плотом тела. «На, получай!» Оглушенная рыба замирает в воде. Стивен тоже ошарашен. Он втаскивает рыбу на борт. Пена, вода и кровь разлетаются радужными каскадами из-под бешено молотящего хвоста. Спазматически дергается голова. Нужно уберечь надувной корабль от острого наконечника стрелы, застрявшего в теле тяжелой рыбины. Навалившись сверху, Стивен прижимает ее голову к фанерному квадрату, который служит разделочной доской. Он знает, что парализовать рыбу можно, надавив ей на глаза. Но от этого ярость жертвы только возрастает. Поколебавшись, Каллахен вонзает в ее глазницы нож — сопротивление усиливается. Вот-вот она вырвется. Нащупав нож, Стивен всаживает его в бок рыбы, проворачивает его там, пока не находит позвоночник и не переламывает его пополам. Трепет пробегает по телу рыбы, ее взгляд мутнеет. Цвет дорады уже не голубой, каким кажется, пока она плавает в море, — он серебристый.
Разбившиеся надежды
Наступает ночь. Вокруг все спокойно. Вдруг краем глаза Стивен улавливает сверкание огней. Корабль! Похоже, что курс плота с ним пересечется только в 4 милях отсюда. Стивен пускает ракету. Огни судна, кажется, поднимаются выше над горизонтом. Они заметили плот! Стивен пускает вторую ракету, затем третью. Воображение разыгрывает перед ним сцену спасения.
Нос судна продолжает уверенно распахивать море, двигаясь на восток. В свете иллюминаторов хорошо виден разбегающийся за кормой кильватерный след. Прямая дорожка вспененной воды, рокот двигателей и дымный шлейф позади. Пелена тумана густеет, начинает моросить дождь. Стивен не замечает холода, сердце от волнения готово выскочить из груди. Но что это! Судно проходит мимо и не замедляет ход. Волны подбрасывают плот. «Вот сейчас теплоход развернется и подойдет ближе», — успокаивает себя Стивен. Он пускает в небо четвертую ракету и в отчаянии падает на дно плота. Все, судно прошло мимо…
В книге Дугала Робертсона говорится, что не стоит слишком надеяться на встречные суда. «Спасение придет к вам неожиданно… в процессе борьбы за выживание». От этих слов Стивену легче не становится.
Снова неудача
Бывает и хуже. Может быть, с корабля все же заметили плот и вызовут по радио самолет? Стивен включает аварийный радиомаяк. Может быть, плот находится теперь близко от судоходной трассы? Подберет ли его кто-нибудь, прежде чем плот подвергнется новому нападению акул? Стивен предвидел еще не одну схватку с океаном и его обитателями.
Наблюдения
Сейчас приступы острого голода уже не так мучают его, все перешло в хроническую форму. Все время Стивена посещают видения соблазнительной еды: свежеиспеченного хлеба, мороженого, сочных овощей и фруктов.
Днем на горизонте опять показалось судно. Это сухогруз. Может, они заметили плот и подходят ближе? Еще одна ракета взмывает в небо. Теплоход приближается к плоту, не снижая 12—14-узловой скорости. Свет ракеты сейчас не столь ярок, как ночью, но все же огонь и дымный след нельзя не заметить. Если сейчас кто-нибудь с теплохода смотрит в сторону плота, он просто не может его не увидеть. Плот не проваливается между волнами и постоянно находится в поле зрения. Стивен решает зажечь дымовую шашку, и рыжеватый дым стелется по ветру по поверхности воды. На мостике проходящего судна никого не видно. Теплоход продолжает равнодушно плыть своей дорогой. Через 20 минут он скрывается за горизонтом.
Сколько еще таких встреч впереди? Может быть, больше не будет ни одной. Сколько других судов пройдет мимо? Сколько из них не заметят плот? В наше время на борту судна некому смотреть по сторонам. Наблюдение обычно ведется только в зонах интенсивного судоходства, где недосмотр грозит столкновением. Как правило, достаточно внимательно следят за обстановкой на военных кораблях с многочисленным экипажем. Но из рулевой рубки идущего в открытом океане торгового судна нередко лишь один вахтенный штурман время от времени оглядывает горизонт. Случается, конечно, что кто-то более или менее внимательно поглядывает на экран локатора. Может случиться так, что судно механически идет под управлением авторулевого, и только включенное на шестнадцатом канале УКВ радио обеспечивает его связь с внешним миром. Но даже если вахтенный не дремлет, то, в очередной раз убедившись, что поблизости не видно других судов, он чаще всего сидит, уткнувшись носом в книжку или журнал с фотографиями полуголых красоток, или выходит на крыло мостика, чтобы покурить. Спасательный плот не так-то легко заметить, даже если знаешь о его существовании. Одним словом, много ли надежды, что такую мелочь, как плот, кто-нибудь заметит? Может, не следует спать по ночам, когда вспышка ракеты хорошо заметна? Но днем тоже спать нельзя, потому что нужно следить за опреснителем. Значит, ночные бдения чреваты перебоями в производстве драгоценной пресной воды. Каллахен твердит себе: «Ты и так делаешь все, на что способен. Не стоит рассчитывать на чью-то помощь. Нужно спасаться самому».
Океан манит человека, но такая свобода не дается даром. Когда надвигается шторм, моряк не может поставить судно в надежном месте и спокойно отправиться «по воде аки по суху» на берег. Он не может укрыться за каменными стенами, чтобы переждать непогоду. Нельзя освободиться от природы. Моряку приходится сталкиваться с ее прекрасными и безобразными сторонами гораздо чаще, чем большинству людей. Стивен выбрал жизнь мореплавателя, чтобы быть свободным от всяких уз, и вместе с тем отказался от защиты, которую общество дарует своим членам. Он выбрал свободу и заплатил за нее положенную цену.
На горизонте тает дымок от исчезнувшего теплохода. Никакие рассуждения не спасают от чувства горького разочарования. Он не сердится на судьбу, но сейчас, кажется, готов смириться с рабством сухопутной жизни.
К утру ветер свищет вовсю. В море вспухают десятифутовые волны, которые закручиваются пенистыми гребнями, опрокидываются и с грохотом разбиваются. Упакованный в просоленный спальный мешок, Стивен сидит, уцепившись за леер наветренного борта. Во время быстрых вылазок на подветренную сторону он проверяет солнечный опреснитель. Стараясь удержать равновесие, он балансирует на резиновом полу, который взлетает на волнах. Когда плот поднимается на гребень, Стивен приседает, чтобы компенсировать инерцию, швыряющую его вверх. На мгновение он замирает на вершине и в течение этой короткой паузы успевает осмотреть небольшую часть горизонта.
Из-за непрерывной качки необходимо несколько минут для того, чтобы оглядеть горизонт. Несколько раз Стивену кажется, что в северном секторе что-то мелькает. Но массивные громады волн, перекатывающихся рядом с плотом, и их белопенные шапки ничего не дают разглядеть. И вот, наконец, он возносится на вершину огромного морского вала.
Есть! Судно держит курс на север. К несчастью, нет надежды на то, что с него заметят плот. Слишком далеко оно находится, чтобы заметить ракету. Кроме того, корабль удаляется. Воодушевляет только направление его движения — из Южной Африки в Нью-Йорк. То, что представлялось несбыточной мечтой 24 отчаянных дня, претворилось в реальность. Плот достиг трассы активного судоходства!