Корабли Мериора
Шрифт:
Элайра вела себя совсем не так, как требовали предписания Морриэль. Главная колдунья намеревалась сделать ее приманкой для Фаленита и была бы рассержена, узнав, что послушница упорно не желает пускать в ход свои женские чары. Правда, Элайра не могла покинуть Мериор, но во всем остальном она подчинялась скорее своей упрямой гордости, чем ордену. Деревня была слишком маленькой, и послушнице не хотелось, чтобы и ее имя замелькало в пересудах. Если за эти два года, пока строятся корабли, Аритону Фаленскому удастся ни разу с нею не столкнуться, что ж, значит, и он не горит желанием ее видеть.
Элайра все так же вставала ранним утром и в прохладе своей хижины разжигала жаровню, чтобы
К некоторым снадобьям, чтобы действовали сильнее, Элайра примешивала немного магической силы своего кристалла. Так поступали многие кориатанские врачевательницы. Но сейчас кристалл до предела обострил ей восприимчивость. Дошло до того, что она ощущала каждый шаг Аритона по пескам Скимладской косы.
Вот и сегодня Элайра с утра пребывала в раздраженно-подавленном состоянии. Ей ужасно не хотелось браться за приготовление снадобий. Она пересилила себя и стала решать, с чего начнет. Взгляд послушницы блуждал по пучкам золотарника, пижмы и очищенным от кожицы узким листьям алоэ. Все это требовалось для мази, помогающей при глубоких ранах. Потом, недовольно поморщившись, она взглянула на три банки с притертыми пробками, где хранились ее порядком истощившиеся запасы окопника, горечавки и мяты. Потребность в этих травах не уменьшалась: их отвар помогал при вздутии живота у маленьких детей. Локон бронзовых волос упал девушке на голое плечо, словно, кусочек меди, очищенный от ржавчины. Элайра сердито откинула локон назад и напомнила себе, что пора бы взяться за работу.
Мысленно отчитывая себя, мериорская знахарка решительно направилась к котлу, в котором готовила снадобья, плеснула туда воды из ведра и поставила на огонь. Дверь хижины была открыта, и вместе с ветром в жилище Элайры неслись трели пересмешников. Как всегда, с рыбного рынка явилось несколько котов с намерением потереться ей о ноги или просто разлечься на полу.
Коты клянчили еду, но Элайра подавила в себе поползновение встать и накормить их кусочками трески, оставшейся от завтрака, — дело важнее. По правилам Кориатанского ордена, укоренившимся в ней с детства, она привыкла делать все возможное для облегчения людских страданий. Чтобы сосредоточиться, Элайра стала напевать один из гимнов ордена и вдруг умолкла на полуслове. В хижине поубавилось света. По спине Элайры пробежал холодок. Должно быть, какое-нибудь облако закрыло солнце. Но странное ощущение между лопаток подсказывало ей другое. За окном кто-то стоял и смотрел на нее.
Элайру обожгло волной детской радости. Она бросила работу, закусила губы, дабы притушить улыбку, и только потом медленно обернулась.
У окна, словно бродяга, терпеливо ожидавший внимания хозяев, стоял Аритон Фаленский.
Воспитанный в традициях магов, он не осмеливался без приглашения войти в жилище другого мага, хотя сейчас сам был больше похож на плотника с верфи. На нем были выгоревшие штаны, доходившие почти до босых ступней, и расстегнутая рубаха с длинными рукавами. Он стоял сложив руки на груди, и ветер играл его блестящими черными волосами, разметывая их по плечам. Поза
Элайра едва подавила в себе порыв заговорить первой. Нет, пусть он начинает. Она подождет.
Аритон отвел глаза и пальцем слегка постучал себе по локтю («У настоящих плотников пальцы короткие и мясистые», — подумала Элайра). Потом он улыбнулся и, нарушив затянувшееся молчание, сказал:
— Корабельный мастер теперь хорошо понимает, что мне нужно. Думаю, утром на верфи обойдутся и без меня. Вот я и решил заглянуть к тебе.
Котел над жаровней забурлил. Всем своим видом показывая, как она занята, Элайра поспешно укоротила цепь, подняв котел повыше, затем высыпала из банки мяту и взяла каменный нож, который предпочитала железному, когда крошила травы. Вместо деревянной доски она пользовалась куском чистого полотна.
— Ты вроде не похож на ушибленного. И живот не прихватило. Не слишком удачное время ты выбрал. Утром у меня всегда полно дел.
Аритон глядел поверх ее плеча. Опасаясь, как бы он не догадался, что она сегодня все утро пробездельничала, Элаира опередила его и хмуро бросила:
— Ты либо входи в дом, либо говори, что тебе надо. Я не собираюсь вылетать из окошка.
Аритон засмеялся, но не двинулся с места.
— Ты знаешь целебные травы и умеешь готовить из них разные лекарства. Я пришел спросить: не возьмешься ли ты научить меня этому искусству?
От неожиданной просьбы Элаира выронила нож, и тот со стуком упал на полотно. Его кончик царапнул по блестящей поверхности миски и отколупнул кусочек глазури.
— Зачем тебе? — буркнула Элайра и тут же пожалела, заметив, как Аритон невольно слегка вздрогнул.
Им владело отнюдь не любопытство. Еще в детстве, начав учиться магии, он усвоил, что все в мире строится на четком равновесии. Есть заклинания, и есть то, что помогает от них защититься. Любое применение силы, сколь бы малой она ни была, непременно имеет противодействующую силу, которая ее уравновешивает. Проклятие Деш-Тира вело его и Лизаэра к войне. Аритон не стал бы строить корабли, если бы не надеялся избежать сражений и кровопролития. Но может случиться всякое, как уже случилось на берегах Талькворина. Но тогда он мог помочь раненым силой магии. Теперь же, лишенный этой возможности, он искал иные способы врачевания.
— Эт милосердный! — спохватилась Элайра. — Прости и не обращай внимания на мои слова. У меня всегда язык бежит впереди мыслей. Как мне с детства твердили в ордене, необдуманные слова — главный недостаток в моем воспитании.
Настороженность не до конца покинула Аритона, но он с явным удовольствием отметил, что Элайра смотрит ему в глаза.
— Мне не верится, что у тебя есть недостатки. Элайра усмехнулась.
— Верь или не верь, а они есть. Знал бы ты, сколько розог сломали мои воспитательницы, стараясь меня исправить. Потом бросили, заявив, что у меня упрямый и отвратительный ум.
— Это надо понимать как отказ?
В его голосе Элайра уловила какую-то странную интонацию, зацепившую ее любопытство. Пожалуй, она отдала бы свой кристалл, только бы узнать, в чем тут дело.
Однако сейчас чувства говорили в ней сильнее, нежели интуиция. Элайра счистила с пальцев остатки травы. Рядом булькал и фыркал котел со снадобьем, и бурление варева очень напоминало то, что творилось в ее душе. Прекрасно сознавая, кто перед ней и что может означать для нее его приход, Элайра постаралась унять свое отчаяние. Конечно, если бы она отказалась, Аритон не стал бы настаивать и немедленно ушел. Но ведь Морриэль велела завладеть вниманием Повелителя Теней. Завладеть любой ценой.