Корабли Санди
Шрифт:
– Словно ты на охоту идешь!
– засмеялся отец. Он стал теперь гораздо проще и общительнее.
Ермак и Гришка Кочетов уже ждали меня у проходной. Мы важно предъявили новенькие, незапятнанные пропуска и прошли вместе с другими судостроителями через проходную. И сразу попали в чудесную романтическую страну.
Сколько здесь было собрано кораблей! Серые каботажные суда, горделивые флагманы, ледоколы, мощные пассажирские электроходы, танкеры, лайнеры, китобойцы, старые парусники, баржи, катера, даже подводные лодки. Мы прошли мимо одной подводной лодки - она была скользкая, блестящая, длинная и узкая, как стрела. Молчаливый часовой
Корабли пришли на ремонт - потемневшие, с облупившейся краской, вмятинами на боках, обросшие ракушкой и седыми водорослями. Береговой ветер толкал их о пирсы, и они кряхтели, вздыхали, стонали. Качались разбухшие, отяжелевшие канаты, скрипели заржавевшие цепи, повизгивали тросы, дымили какие-то трубы. Целый лес мачт, подъемных кранов, прожекторных башен. Железные фермы кранов - их переплетения - на фоне синего утреннего неба висели, как кружева.
Потом цементная дорога с проложенными на ней рельсами - нас перегоняли электровозы, машины, мотороллеры - увела в сторону от бухты, и потянулись один за одним застекленные островерхие цехи.
Отец довел нас до стапеля, куда нас назначили на работу, и, передав с рук на руки жилистому горбоносому дяде, моментально скрылся, словно он не имел к нам никакого отношения.
Я понял, что отец стесняется, чтобы не подумали: вот устраивает сынка получше. Он, конечно, и не заикнулся, что я его сын. А еще начальник цеха!
Мы стояли под днищем огромного корабля. Он был весь в лесах, как строящийся многоэтажный дом,- переплетения брусьев, бревен, досок, от которых свежо пахло сосной. Сверху несся оглушительный шум: пулеметная стрельба пневматических молотков, гудение моторов, грохот портального крана, удары бабы копра,- пыль, вспышки электрических дуг, искры электросварки.
Не успел я разглядеть среди лесов и кильблоков очертания самого корабля, как дядя вернул меня к действительности. Он оказался бригадиром и был ужасно зол, что к нему в бригаду назначили "малолеток", а потому смотрел на нас свирепо. Его все звали Ерофеичем, хотя, как я потом узнал, его настоящее имя было Василий Федорович Титов.
– У меня не баловать, понятно?
– прорычал он.- Нигде без толку не лазить. Поди, уж курите?
Мы замотали, как болванчики, головами, так как и не думали курить.
– Врете! По глазам вижу, что курите (увидел!). Так вот, чтоб без моего разрешения ни единой папироски! Понятно? Здесь не подворотня, а морзавод. И вообще...
Он покрутил перед нашими носами кулаком. Жест, видимо означающий: не баловать, слушаться и работать!
Мы поморгали и переглянулись, озадаченные. За что он нам грозил кулаком?
Он, видимо, почувствовал, что не так начал, и окончательно разозлился.
– Нечего прикидываться паиньками, знаю я вас всех как облупленных. Если у кого есть финка, лучше сразу выкладывайте.
Я не выдержал и улыбнулся. Он окончательно взбеленился:
– И вообще... вам на стапеле еще рано!
– Товарищ бригадир, честное слово, мы не курим и финок у нас нет! заверил его Ермак.
– Нас назначили на стапеля,- неудачно напомнил я. Он посмотрел на меня зверем.
– Знаю. Мне вчера относительно вас звонили из отдела кадров... А сегодня главный инженер приказал отрядить
Так мы, и не поднявшись на стапеля, попали в ремонтную бригаду, в которой оказались еще четыре "малолетка" из ремесленного (эти действительно курили, но финок у них я не заметил) и, к нашему великому удивлению... Клоун.
Увидев нас, он смутился ужасно. Даже весь как-то съежился и вспотел. На нем была куртка нараспашку, под ней полосатая тельняшка, старые матросские штаны и кепка с поломанным козырьком. Но на моряка он никак не походил. Почему-то я вспомнил Чарли Чаплина, хотя и на Чаплина он не был похож просто мелкий воришка.
– Дядя Вася, как ты сюда попал?
– удивился Ермак.
– Люди посоветовали,- недовольно буркнул Клоун.- Я сейчас один ведь остался. Они скрылись в неизвестном направлении. Надо переждать.
– Это хорошо, что ты поступил на работу, да еще на такой завод,задумчиво сказал Ермак.
Этот первый день работы на морзаводе, несмотря на плохой прием вначале (впрочем, мы не обиделись на Ерофеича) и усталость, оставил у нас самое доброе воспоминание.
"Морской кот" был старое-престарое судно дальнего плавания, ремонтировавшееся уже, наверно, сотый раз, но на этот раз оно пережило кораблекрушение. В док его доставили в самом жалком виде: гребной винт покорежен, гребной вал сильно погнут; на наружной обшивке ряд пробоин и глубоких вмятин; днище и борта покрыты сплошным толстым слоем ракушек и водорослей, а оголенные места - рыхлой ржавчиной.
Вот нас, новичков, и поставили на снятие этого обрастания с помощью скребков и струй воды из брандспойтов. Нам помогала команда "Морского кота" (или мы им помогали?), среди них веселый круглолицый матросик Гарри Боцманов. У него плутоватые синие глаза, а вихры торчали, как проволока. Вертлявый он был ужасно и, кажется, порядочный врун. Говорил беспрерывно. Больше говорил, чем работал. Пока мы старательно отскребали ракушки, он махал руками и разглагольствовал:
– Из вас никто не был в Африке? Это, доложу я вам, страна! Жарища! А говорящих дельфинов видели? Заплыл я раз далеко в море впереди парохода. Пока, думаю, "Морской кот" догонит, я накупаюсь досыта. Вдруг выворачивается возле меня дельфин, огромный, как перевернутая вверх дном лодка на двадцать персон, и ласково так говорит: "Гарри славный парень!" Я от страха чуть не потонул. Думал, что сошел с ума. А потом прочел в журнале "Знание - сила", что дельфины, оказывается, имеют разум и могут разговаривать на любом языке. Есть дельфины, что по десять языков знают. Вы что смеетесь, не верите? Темнота! Если бы вы попутешествовали с мое...
Так он развлекал нас до вечера.
Мы много сделали, и боцман нас похвалил, а потом даже вынес всем по шоколадной конфете "Мишка на севере". Бригадир тоже нас похвалил. Клоун работал не хуже других, но уставал гораздо больше. В общежитие его еще не устроили, и Ермак повел его ночевать к себе. Очень ему хотелось, чтобы дядя Вася порвал с преступным миром.
Познакомился я в этот первый день еще с одним интересным человеком водолазом Фомой Колесниковым. Он прежде работал в цирке - французская борьба,- но увлекся водолазным делом. Он и похож на борца: мускулы с арбуз (ох, кажется, начинаю врать, как Гарри!)- небольшой арбуз. Глаза добрые, голубые, чуть выпуклые, а волосы словно цветущая рожь. Он и еще два водолаза снимали под водой винт.