Коракс

Торп Гэв

– Это понятно, но недопустимо, - столь же тихо ответил Коракс. Пару секунд он смотрел на Наиму, длинным пальцем потирая подбородок. – Чувствую, у тебя есть предложение, как нам не допустить правосудия толпы.

– Нужно выдать совместное заявление, - скрестив руки, произнесла Наима. – Воззвание от лица нас обоих с просьбой сохранять спокойствие должно остудить худшие проявления гнева. Вы известны как освободитель и борец за справедливость. Если вы подкрепите мое слово своим, если вы гарантируете, что все те, кто обратился против своего народа, понесут наказание, жители Скарато поверят

вам.

– Я не могу дать такого обещания, - сказал Коракс и пожал плечами. – Я верю в то, что ты сдержишь слово, но меня здесь не будет, чтобы надзирать за соблюдением Имперского закона.

– Но некоторые воины ведь останутся? – Наима напряглась и бросила взгляд на Алони. – Вы должны поддерживать хотя бы видимость присутствия после отгремевших здесь событий. Десяток кораблей за столько дней, а как насчет тех, что прибудут после вашего отлета? А если Сыны Гора вернутся, дабы вернуть то, что вы отняли у них?

– Я вырвал Скарато из хватки Гора, но теперь лишь от жителей твоего мира зависит, сумеют ли они не допустить, чтобы она сжалась снова. Мы оставим вам несколько кораблей, на которые вы сможете поднять команды, но мои легионеры нужны в других местах, для освобождения иных планет и систем.

Наима поникла, но Коракс улыбнулся, встал с трона и протянул женщине руку. Примарх смотрел прямо на нее, его черные глаза сверкали в свете огня, кожа была белой как мел.

– Когда сюда пришли Сыны Гора, они были на пике мощи и в бессчетных количествах. Моя цель состоит в том, чтобы они больше не вернулись, и определенно не с такими силами, но для этого мне нужно вести войну в других местах. Если я останусь, если превращу Скарато в базу для операций, можешь не сомневаться, предатели вернутся – в таких количествах, против которых я не сумею защитить вас.

– Лорд Коракс, я понимаю, что у вас есть куда более важные дела, чем судьба Скарато, но ради нас, ради меня, безопасность этого мира и его жителей лежит на ваших плечах. Вы сказали нам, что поддержка Гора обернется для Скарато бедой, и я поверила вам, в самом деле поверила. Сыны Гора не были любимыми хозяевами, мы знаем это по собственному опыту, - Наима махнула рукой в сторону двери. – Но мои люди боятся. Лучше, они могут сказать, иметь плохого хозяина, но жить, чем сопротивляться и погибнуть.

– Вы не должны поддаваться отчаянию, - сказал Алони, встревоженный словами женщины. – Скарато прожил пару лет под гнетом тирана. Наш мир – Ликей, планета, на которой я вырос – угнетали бессчетные поколения. Я родился в тюрьме и считался виновным лишь потому, что моей матерью была женщина, пытавшаяся протестовать против надзирателя, который не позволял ей отдыхать во время беременности. Я не знал, что может быть иная жизнь, кроме как в заключении и тяжелом труде, от первых моих воспоминаний и до того, как я стал достаточно взрослым, чтобы поднимать лазерную кирку. Были там и такие, чье единственное преступление заключалось в том, что их предки семь или восемь поколений назад чем-то прогневили деспотов Киавара.

Эти мысли злили Алони даже по прошествии столько времени, и он уперся пристальным взором в скаратоанского лидера. Космический десантник невольно сжал кулаки, скорчившись от воспоминаний.

–

Если ты капитулируешь перед угрозой Гора, то приговоришь своих людей к той же участи, - продолжил Алони. – Я понимаю, это непросто, но лорд Коракс показал нам, что не нужно просто принимать выбор между рабством и смертью. Может, ради самих себя, нам нужно пожертвовать жизнями, но такая жертва подарит свободу другим.

Наима была поражена страстностью аргументов Алони. По прибытии на Скарато легионер обнаружил, что сопротивление здесь ширилось, готовясь превратиться в назначенное восстание. Тогда не было нужды в риторике и доводах – все, что требовалось, это заверение в том, что если сопротивление не угаснет, Гвардия Ворона обязательно придет на помощь. Одно его присутствие воспламенило надежду. Какое-то время Наима, чуть нахмурив лоб, всматривалась в командора. Алони задавался вопросом, встревожило ли ее сказанное, или же она пыталась понять, простак ли он. Баронесса почесала мочки ушей, верный признак глубокого раздумья, как уже успел отметить для себя Алони.

– Гарантий нет, - произнес Коракс, сев обратно и обхватив руками подлокотники трона. Его лицо окаменело. – Только выбор.

– Понимаю, - медленно ответила Наима. Она посмотрела на Алони, и прочла в его глазах жалость.

Космический десантник предпочел смолчать. Благодаря Кораксу и Императору он больше никогда не станет жертвой.

Наима выпрямилась и потянула кайму своей куртки, распрямляя ее. Когда она заговорила снова, ее тон был уже более деловым.

– Благодарю вас за веру в людей Скарато, лорд Коракс. Надеюсь, вы всем удовлетворены.

– Все просто отлично, - сказал примарх. – Гостеприимность твоих людей сравнима только с их эффективностью.

– Не могли бы вы дать мне еще один совет? – спросила Наима. Коракс кивнул. – Я уверена, что найдутся те, кто после вашего отбытия попытается взять власть в свои руки. Фракции, которые благоденствовали при оккупационном режиме, захотят вернуть потерянное. У меня, как и у вас, нет желания начинать погромы и преследовать неугодных, и я должна доверять тем, кого назначу на руководящие должности. Как можно быть уверенной в их мотивах? Как вести их, не веря им?

– Впервые с этой проблемой я столкнулся, когда планировал восстание на Ликее, - ответил примарх. – Любое начинание измеримо лишь силой воли самого слабого участника. Некоторые заключенные были готовы предать меня взамен на привилегии от стражей. По большей части мои люди знали их поименно, но с ростом движения я уже не мог лично оценивать каждого нового бойца, становившегося под мои знамена.

В ходе приготовлений я создал тактические группы, которые почти ничего не знали друг о друге, так что ни одна отдельная ячейка не могла разрушить самого движения. Тем не менее для гарантирования безопасности этого было недостаточно. Когда настало время открытой борьбы, я реорганизовал отряды, перемешав лидеров и рядовых членов так, что если и успел возникнуть какой-то заговор, он непременно развалился. Стремительность и решительность – лучшая защита от тлетворного влияния. Когда сила считается данностью, наступает бездеятельность, а тогда… Что ж, все мы познали цену тлетворного влияния.