Корбо. Чёрная птица. Книга 1

Милях Татьяна

Девочка стала единственной отрадой отцу, и он старался окружить её заботой и лаской. Несмотря на то, что испанская аристократия не считала нужным обучать женщин, барон старался дать дочери хорошее образование. Девушка любила читать и обладала великолепной памятью. Она увлекалась произведениями писателей и поэтов злотого века, многие из стихов знала наизусть и могла цитировать целые произведения, кроме того, Эстель играла на музыкальных инструментах и неплохо пела, чем порой развлекала отца.

Когда дочери исполнилось шестнадцать, в Пуэрто-Бельо с инспекцией американских владений прибыл старый приятель капитана и почтенный гранд Ромеро дель Кассадо. Господин приехал вместе со своим двадцатилетним сыном Альваро, и господа частенько наведывались в дом барона, желая пообщаться, поиграть в карты и выпить вина.

Впервые увидев

молодого человека, провинциальная Эстель поразилась красотой юноши и сразу влюбилась в него. Столь обаятельный и изысканный аристократ в этих краях был большой редкостью, и девушка украдкой бросала на гостя восторженные взгляды, тайно любуясь мужчиной. Высокий, хорошо сложенный молодой гранд, наверное, не мог оставить равнодушным ни одно девичье сердце. Густые светло-каштановые волосы обрамляли утончённое лицо, серые задумчивые глаза, прямой нос и чувственные губы удивительно гармонично сочетались друг с другом, а в довершение всего галантные манеры Альваро приводили Эстель в невольный трепет. «Вот он – настоящий рыцарь из сказки!» – взволновано думала она.

Молодой человек тоже обратил внимание на привлекательную дочь барона дель Маркоса и оказывал юной сеньорите всевозможные знаки внимания. Девушка мило краснела и, скромно опустив глаза, застенчиво принимала комплименты и цветы от благородного кавалера.

Заметив интерес молодых людей друг к другу, отцы обрадовались. Обоих сеньоров устраивала столь достойная партия, и, договорившись, господа вскоре объявили о помолвке. Венчание наметили провести в Испании, куда Бернардо дель Маркос планировал вскоре вернуться, завершив свою военную карьеру. Ромеро дель Касадо не мог отказать себе в удовольствии блеснуть достатком, и торжество ожидалось исключительно пышное. Свадьба должна была произвести ошеломляющее впечатление на всех испанских аристократов и потешить самолюбие обоих отцов. Бернардо дель Маркос даже пригласил к дочери портного для снятия мерок, которые с другом отправил в Мадрид со строгим наказанием управляющему заказать для Эстель великолепное свадебное платье. Дон Бернардо рассчитывал, что по приезду наряд останется только подогнать по фигуре девушки.

Но возвращение на родину и сама свадьба затянулись на целых два года. Приемников капитан лейтенанта преследовали неудачи: первый попал в шторм и утонул, второй по дороге скончался от болезни, а третьего убили английские пираты, напав на судно, доставлявшее несчастного к месту службы. И только четвёртому удалось добраться до Нового света и принять бразды правления гарнизона.

Сеньор дель Касадо с сыном пробыли в колонии около полугода. За это время девушка и юноша успели страстно полюбить друг друга и с нетерпением ждали момента венчания. Когда Альваро приходил с визитами в дом барона, или она посещала благородного жениха в сопровождении отца и дуэньи, Эстель, окрылённая нежным чувством, светилась от счастья. Молодые люди гуляли по небольшому парку у дома, ездили на конные прогулки и посещали балы, проводимые местной провинциальной знатью.

Свой первый поцелуй Эстель запомнила на всю жизнь. Альваро, как в красивых романах, признался сеньорите в любви и нежно прикоснулся к её губам. Позже поцелуи стали более продолжительными и страстными, но невеста не позволяла ни себе, ни жениху переходить границы дозволенного. Молодой мужчина порой злился на невесту и сильно обижался, подозревая её в недоверии к нему. Альваро показательно сомневался в силе её любви и часто с укором сообщал, насколько она безмерно мучает его. Но Эстель стойко блюла честь и объясняла, что они должны подождать до свадьбы и, как того требуют приличия, представить в первую брачную ночь свидетельства её невинности, поскольку по традиции родственники жениха обязательно наведаются поверить простыни новобрачных. Парень убеждал, что подобные пустяки можно легко подстроить, но девушка оставалась непреклонной.

– В конце концов, если ты меня любишь, то можешь и подождать! – обиженно поджав губки, отвечала целомудренная невеста.

Но, как выяснилось позже, ждать пылкий юноша не хотел, и одна из подруг не без удовольствия рассказала Эстель, что её красавец-жених по ночам наведывается к одной разбитной офицерской вдовушке. Чистая девушка не поверила сплетням и, надеясь полностью рассеять сомнения, решилась расспросить Альваро напрямую. К изумлению невесты, идальго не стал отрицать подобного факта, а даже с определённым вызовом объяснил, что он – мужчина,

а потому не может терпеть столь долго. Эстель оскорбилась и поссорилась с женихом. Но заметив печаль девушки, взрослая и опытная служанка объяснила глупышке, что к чему, и, когда через некоторое время влюблённый юноша, стоя на коленях, клялся в любви, просил прощение и заверял, что мечтает только о близости с нею одной, Эстель простила оступившегося возлюбленного, но некоторая обида в душе простушки всё же осталась. Невесте было неприятно мириться с мыслью, что её жених дарит поцелуи ещё кому-то, но убеждениям своим недотрога не изменила. «Честь для испанца превыше всего!» – любил повторять отец, и эти слова Эстель впитала с молоком матери.

Так и не дождавшись отставки капитана дель Маркоса, Ромеро дель Кассадо с сыном были вынуждены отбыть в Испанию, где, готовясь к свадьбе, ожидали возвращения невесты и её отца. Эстель безумно скучала по любимому и мечтала о скорой встрече. Вечерами, пряча под подушку портрет Альваро, выполненный на эмали и помещающийся в её маленькую ладошку, она говорила себе, что прошёл ещё один день, а значит, ещё на день приближается их встреча. Утром же девушка доставала эмаль на свет и с тоской смотрела в красивые серые глаза, запечатлённые на портрете. Вспоминая романтические свидания и поцелуи, Эстель поглаживая пальчиком каштановые волосы и лицо будущего мужа, сокрушённо вздыхала. А потому адмирал дель Альканис для Эстель оставался старым другом её отца, и никак иначе девушка маркиза не воспринимала.

Мужчины, тем временем обсудив сделку, перешли к другим темам.

– Что ж ты не дождался меня и зафрахтовал место на другом корабле? – обиженно проворчал дель Альканис. – Я бы с удовольствием предоставил тебе и Эстель самую лучшую каюту на своём галеоне²⁵.

– Честно говоря, я не знал, что флот возглавишь именно ты, Хосе. Мне сообщили, что ты поведешь караван из Испании только в июне, а потому я не ожидал тебя так рано. Я и так сильно задержался в Новом свете, а мне не терпится вернуться, наконец, домой. Кроме того, Эстель все уши прожужжала со своим Альваро. Ждёт не дождётся встречи с женихом. Дни считает, когда мы отправимся, – не замечая скривившейся улыбки адмирала, засмеялся Бернардо. – Вот и успел договориться с капитаном до твоего приезда. Ты же понимаешь, теперь я не могу отказаться от слова, данного ранее, – уточнил гордый испанец. – Ничего, чуть позже мы присоединимся к твоей эскадре, адмирал, и будем следовать с тобой и под твоей защитой, – заверил барон, приподняв рюмку в приветствии.

В одиночку галеонам дозволялось плавать только по Антильскому морю, которое испанцы считали своим внутренним, а через океан корабли отправлялись обычно флотилиями. Каждая эскадра состояла из нескольких десятков кораблей: торговых судов и хорошо вооружённых галеонов, в обязанность которых входила защита флота от вражеских судов других стран, именуемых корсарами, или от вольных морских разбойников. Впрочем, и тех, и других испанцы называли одним словом «piratas».

Ежегодно одновременно два флота, гружённые европейскими товарами, отплывали из Севильи в Америку. Один караван шёл из Испании на Кубу, другой заходил в Картахену, а затем останавливался, по меньшей мере, на две недели в Пуэрто-Бельо, находящимся на атлантическом побережье панамского перешейка. Сюда свозили золото и серебро из рудников Перу и Чили, загружая слитки в трюмы галеонов. Затем парусники отправлялись на Кубу – единственный остров Антильского моря, являющийся надёжным владением испанцев. Здесь они соединялись с кораблями первого флота, и частенько по пути домой обе флотилии пересекали Атлантический океан вместе.

Дель Альканис ещё немного поболтал о предстоящем путешествии, но не стал задерживаться у приятеля и покинул теперь уже ставшим его дом.

Приближался счастливый час отплытия семьи дель Маркоса из Пуэрто-Белью. Все вещи капитан -лейтенанта были уже погружены на корабль «Сан Филипе», но Эстель вместе с отцом оставались ещё на берегу и наблюдали за продолжающейся работой на судне. Грузчики, словно муравьи, сновали взад и вперёд, до отказа заполняя трюмы галеона драгоценными колониальными товарами. Команда проверяла готовность корабля к дальнему странствию, морякам предстояло длительное и опасное плаванье через океан. На берегу топтались пассажиры, с нетерпением ожидая начала посадки, и сеньор Маркос заметил в толпе адмирала. Дон Хосе подошёл к приятелю: