Корделия

Грэм Уинстон

— Наверное, он порекомендует Вирджинию.

— Гм… Красивое имя.

— Она изумительно хороша собой.

— Моложе вас?

— Да. На девятнадцать лет.

Он в первый раз дотронулся до нее, положив свою ладонь на ее руку в перчатке.

— Я не могу ждать девятнадцать лет, пока она станет такой, как вы.

Карета подъехала к воротам Гроув-Холла. Стивен наклонился и, отогнув край перчатки, поцеловал ее запястье.

— Я вам не нравлюсь, да? Нет-нет, и не думайте отрицать. Вы считаете меня излишне театральным и напористым,

а также думаете, что я унаследовал ирландское непостоянство. Ну, так вы правы. Все плохое, что вы можете сказать обо мне, будет справедливо. Я не стою вашей доброты. Но поверьте одному: я люблю вас. Забудьте, если хотите, все остальное, но только не это. Доброй ночи, моя радость, и до свидания.

Глава VII

Фортуна щедро одарила Стивена Кроссли богатством, приятной внешностью и необычайной непосредственностью. С тех пор, как ему исполнилось шестнадцать лет, он много раз влюблялся, так что это увлечение поначалу походило на все остальные. Но потом все изменилось.

Его поездка планировалась на неделю, но и вернувшись в город, он постарался не привлекать к себе внимания — избегал появления в клубе и держался подальше от "Варьете", где мог столкнуться с мистером Слейни-Смитом.

Правильнее всего было бы два-три месяца не показываться в Гроув-Холле, но это было чересчур для его огненного темперамента — знать, что она живет в какой-нибудь паре миль отсюда, и проводить вечера в одиночестве — только из-за собственноручно наложенной на себя епитимьи.

Временами он впадал в меланхолию, а то вдруг начинал рвать и метать, превращая жизнь — свою и окружающих — в настоящий ад. Он потерял интерес к обычным занятиям и по нескольку дней не показывался в мюзик-холле и парке отдыха, подолгу сидел дома, читал, пил и никак не мог на чем-либо толком сосредоточиться. В конце концов он заставил себя отправиться в Лондон, где обошел все второразрядные мюзик-холлы в поисках неизвестных талантов — но это делалось без души.

Для Корделии первая неделя прошла, словно в тумане. Она не знала, любит ли Стивена Кроссли, знала только, что никогда еще ей не было так тяжело. Впервые в жизни ей не удавалось найти утешение в мелких радостях бытия, и она против воли смотрела на окружающее строгим, критичным оком.

Мистер Фергюсон вернулся из Олдхэма с изрядной царапиной на щеке, о происхождении которой никто не смел спрашивать, но похоже было, что это след булыжника. Он, в свою очередь, не задавал вопросов о концерте и всю неделю пребывал в непривычно размягченном состоянии, а во время субботнего отчета, после досконального изучения представленных Корделией счетов, похвалил ее работу. Чем дальше, тем выше он ценил ее деловые качества.

К несчастью, неотвязный образ Стивена помешал Корделии в полной мере прочувствовать свой успех и проникнуться благодарностью.

В последнюю субботу марта Брук сказал за ужином:

— Кстати, сегодня я видел Стивена Кроссли. Он снова в городе и спрашивал, как мы поживаем.

Сердце

Корделии совершило в груди акробатический трюк.

— Я не знал о его отъезде, — откликнулся мистер Фергюсон.

— Да, он был в Лондоне. Обычно он останавливается в отеле "Верни". Пожалуй, я последую его примеру, когда поеду туда в октябре.

— Что хорошо для Кроссли, то не обязательно хорошо для тебя, Брук.

— Можно заранее навести справки. К тому же Кроссли нетипичный представитель богемы — он больше похож на джентльмена.

— Да, мне многие говорили об этом еще до знакомства с ним. И все-таки, если человек имеет дело с мюзик-холлами… Я бы с известной осторожностью относился к его рекомендациям — особенно по части отелей.

— Он много рассказывал мне о своих мюзик-холлах. Хочет поднять уровень, чтобы их могли посещать дамы. И вообще, чтобы они больше походили на обычные театры и дарили утонченное наслаждение.

— Рад это слышать.

— В сущности, он столько раз повторял, что я просто обязан посетить "Варьете", что я не выдержал и дал обещание. Вряд ли это причинит мне вред.

— Мой мальчик, от первого визита куда бы то ни было обычно не бывает вреда, однако за первой попыткой неизбежно следует множество других. Стоит только начать. Я не хочу указывать тебе, куда ходить или не ходить, смотри сам. Я лично не собираюсь — и на месте Корделии запретил бы тебе тоже бывать в таких местах, где можно встретить женщин определенного пошиба.

— С мистером Слейни-Смитом, однако, ничего не случилось, — угрюмо заметил Брук. В присутствии Корделии нотации отца особенно действовали ему на нервы.

— Мистер Слейни-Смит, — парировал тот, — прирожденный исследователь. Уж не знаю, что привлекает его в мюзик-холле, — скорее всего, такой вид развлечений помогает ему расслабиться и отдохнуть от серьезных занятий. И вообще, это не наше дело, где он предпочитает проводить свободное время.

Корделия предприняла попытку повернуть разговор в другое русло.

— Он совсем забыл о нас.

— Вероятно, готовит новый курс лекций.

Позднее, когда они остались одни, Брук сказал:

— По-моему, Кроссли вполне порядочный молодой человек. Я обещал посетить его мюзик-холл в среду. Хотел сказать отцу, но в последний момент передумал.

— Что же ты будешь делать?

— А, что-нибудь придумаю. Скажу, что мне зачем-либо понадобилось съездить к твоим — помочь Тедди или еще что-нибудь.

— Почему не сказать правду? Не съест же он тебя!

— Нет, разумеется. Но обязательно сделает так, что я стану чувствовать себя червяком. И потом целую неделю в воздухе будет витать недовольство, что я пошел против его воли.

— Да… — она вдруг приняла отчаянное решение. — Брук, на твоем месте я не стала бы пока приглашать к нам мистера Кроссли.

— Как? Но я уже пригласил его. Ты против него что-нибудь имеешь?

— Нет… видишь ли… он мне симпатичен, но твой отец может возражать против этой дружбы.