Корделия
Шрифт:
Он все еще сидел на корточках перед Яном, когда вошли двое мужчин в сюртуках и шелковых шляпах. Солидные люди. Тот, что постарше и повыше ростом, заморгал, оглядел гостиную и обратился к Корделии:
— Нам нужен мистер Томас Прайд Фергюсон. Кажется, мы не туда попали?
— Это я, — подал голос дядя Прайди с коврика. — Меня так назвали в честь дяди, у которого была ферма и чьи овцы погибли во время бурана. Он застрелился — правда, значительно позднее.
— Мистер Томас Прайд Фергюсон? Автор книги "Наследственные и благоприобретенные навыки поведения у
Поскольку правая рука Прайди, обернутая платком, все еще изображала старушку, он протянул гостям левую. Ее почтительно пожали.
— Исё, — потребовал малыш. — Сделай так исё.
— Рассаживайтесь, где понравится, — сказал дядя Прайди. — Я куда-то дел одну пуговицу. Это мой внучатый племянник. Тиш будет недовольна, если пуговица потеряется.
— Давайте я возьму его, дядя Прайди, — предложила Корделия.
— Нет-нет. Он первым попросил. Они могут подождать.
— Позвольте поздравить вас, мадам, — сияя, произнес профессор Саймон, — с таким замечательным дядей. Его книга произвела настоящий фурор. Осмелюсь назвать ее научной сенсацией.
— Сенсацией, — проворчал дядя Прайди, когда Ян вдоволь насмеялся. — Она вышла полтора года назад, и никто не обратил на нее внимания.
— Это, я бы сказал, досадное недоразумение. Теперь все изменится. Мистер Грабтри Пирсон посвятил вашей работе две хвалебные статьи.
— Одну статью, — уточнил дядя Прайди, прилаживая пенсне, — только такую длинную, что ее пришлось печатать в два приема.
— Мы надеемся уговорить вас прочитать лекцию на ежеквартальной конференции.
— Лекцию, — повторил дядя Прайди, выколупывая у старушки глаза. — Смотри, не бери этого в ротик. Бяка! Застрянет в горлышке!
— Дядя Прайди, давайте его мне.
Старик поднялся на ноги; хрустнули суставы.
— Это исключительно опасно, — продолжал он. — Во всяком случае, для большинства людей. Но у меня есть приятель по фамилии Корнелиус, который в молодости регулярно глотал булавки на спор. Помню, он страшно разозлился, когда кто-то предположил, что это одна и та же булавка. — Дядя Прайди исподлобья поглядел на посетителей. — Это не розыгрыш?
— Неужели мы похожи на шутников? По моему глубокому убеждению, главы из вашей книги, посвященные анатомии землероек, будут сочтены классическим вкладом в современную биологию.
— Гм.
— Должен заметить, ваш издатель не пользуется особой популярностью, поэтому книга разошлась далеко не так, как заслуживала; по счастливой случайности, один экземпляр…
— Стало быть, землеройки. А что вы скажете о наследственных признаках у мышей?
— Весьма интересный и полезный очерк, заслуживающий самого пристального внимания. Но главы о землеройках позволяют провести аналогию с человеком.
— Это неоценимый вклад в новейшую теорию эволюции, — перебил мистер Пирсон, доставая пенсне. — Я взял на
— Ах, мистер Гексли, — сказал дядя Прайди, то хмуря, то разглаживая брови. — Это в высшей степени странно. Нет, юная леди, не уходите, пожалуйста. Куда это запропастился мой кулек с конфетами? Ах, вот он. Должен ли я понимать это так, что вы говорите серьезно? Будьте добры, повторите еще раз. Угощайтесь. Что-то я вас не совсем понимаю.
Они повторили, а дядя Прайди меж тем пощипывал свою эспаньолку и шуршал кульком. Время от времени он бросал взгляды на Корделию: верит ли она?
— Если позволите, сэр, — сказал мистер Грабтри Пирсон, надевая пенсне, — мне хотелось бы записать кое-какие биографические сведения, чтобы я мог упомянуть о них в своих статьях. Я бы также почел за величайшую честь побывать в вашей лаборатории, чтобы описать ее…
— У меня нет никакой лаборатории, — заявил дядя Прайди.
— Ну, может быть, вы ее как-то иначе называете… В общем, то помещение, где вы работаете. Как вы начинаете процедуру вивисекции?
Прайди вытащил огромный складной нож.
— Я точу его при помощи обыкновенного корунда. Удобная вещь, знаете ли: напильник, штопор, буравчик, отвертка. Единственное, для чего он не годится, это для гравировки надписей на камине. У моей племянницы есть для этого специальные инструменты.
— Вы работаете дома, сэр?
— В спальне. Это очень удобно. Когда один из моих маленьких друзей умирает, я кладу его на умывальник и препарирую. Видели когда-нибудь чучело крысы? Я учился на дохлой серой крысе по имени Лорд Палмерстон. По окончании работы она выглядела как живая. Я поставил ее на комод, однако очень скоро она начала вонять. Пришлось выбросить. До сих пор не понимаю, что я сделал не так. Так вы приехали из Лондона?
— Да, сэр, сегодня утром. Мы узнали ваш адрес у издателя. Переночуем в вашем городе, а завтра вернемся в столицу. Мистер Фергюсон, нет ли у вас подходящего фотопортрета?
— Однажды в молодости — мне было двадцать с чем-то — я провел несколько дней в Лондоне. Ничего особенного. Все жители имели такой важный вид, будто они сказочно богаты, — страшно подступиться.
— Фотография, дядя Прайди. У вас есть фотография?
— Нет, юная леди, иначе я бы так и сказал. Но зачем им мой фотопортрет? Дело ведь не во мне, а в мышах.
Корделия попросила принести чай, и все уселись за стол.
Профессор Саймон и мистер Пирсон вели себя все так же почтительно, а дядя Прайди отрешенно, но с огромной скоростью поглощал пирожные, время от времени бросая косые взгляды на Корделию.
Пришла тетя Тиш и была страшно недовольна, что ей не сказали о посетителях, иначе она бы переодела блузу.
Корделии пришлось уговаривать гостей остаться поужинать: она не желала слушать никаких отказов. Ей очень хотелось, чтобы с ними познакомились мистер Фергюсон и Брук. К тому же сегодня четверг — в этот день их обычно навещал мистер Слейни-Смит.