Корделия
Шрифт:
Вернувшись домой, мистер Фергюсон с Бруком обнаружили, что двери гостиной распахнуты настежь и у них гости. Мистер Фергюсон отдал шляпу поспешившему навстречу Холлоузу и размашистым шагом вошел в гостиную.
— Это мой брат, — представил его Прайди. — Профессор Саймон из Лондонского чего-то биологического. Мистер Пирсон Грабтри. Они…
— Профессор Саймон, — задумчиво произнес мистер Фергюсон. — Кажется, я слышал это имя… — они обменялись рукопожатием. —
— Грабтри Пирсон.
— Да, разумеется. Слышал, слышал. Как это любезно с вашей стороны. Вас прислала мадам Вогэн? Кажется, вы мне не писали?
— Нет, это был душевный порыв.
— Корделия, надеюсь, вы оказали джентльменам подобающий прием? К сожалению, я сам задержался: дела, дела. Давно вы здесь?
— Около двух часов. Ваша невестка — не так ли? — пригласила нас к ужину, и…
— Замечательно. Надолго в наш город?
— Всего на одни сутки.
— Весьма польщен визитом. Мой сын, мистер Брук Фергюсон. Поэт. Я счастлив, что вы решили провести вечер с нами… Это тем более удачно, что сегодня четверг и мы ждем в гости моего ближайшего друга, выдающегося биолога…
— Вы тоже биолог, мистер Фергюсон? Неизвестные таланты…
— Лишь в той мере, в какой таковым является всякий здравомыслящий современник, — мистер Фергюсон смахнул с сюртука пылинку. — Мы внимательно следим за всеми открытиями и выводами ученых. Сам же я, как вы могли слышать, занимаюсь крашением тканей. А также являюсь акционером текстильных фабрик Уоверли.
— Да? — вежливо произнес профессор Саймон и повернулся к дяде Прайди. — По-видимому, скромность — ваша фамильная черта. Мы получили огромное удовольствие…
— А вот и мистер Слейни-Смит, — сказал мистер Фергюсон. — Тот самый биолог, о котором я говорил.
— Не припоминаю. Он…
— Блестящий ученый, хотя и убежденный атеист.
— Боюсь, что сейчас многие из нас загнаны в угол, — сказал мистер Грабтри Пирсон, протирая пенсне. — Агностицизм — естественная реакция ученого. В своей статье от двадцатого июня я…
В это время в гостиную вошел мистер Слейни-Смит — подтянутый, готовый к бою, с квадратными плечами. Его познакомили с гостями, и скоро его немного гнусавый голос заглушил все остальные. Пробыв в доме два часа, ученые, очевидно, заключили, что вновь прибывшим известна цель их посещения, а мистер Слейни-Смит настолько привык встречать в Гроув-Холле незнакомцев, что принял ситуацию как должное. Дядя Прайди, в свою очередь, говорил больше, чем мог одобрить мистер Фергюсон, но последний воздержался от упрека.
Через несколько минут все двинулись в холл произнести вечернюю молитву, а потом вернулись к ужину. Дядя Прайди, как всегда, занял место между Корделией и тетей Тиш, а мистер Фергюсон усадил гостей по обе стороны от себя.
— Мой друг,
— Ах, да, вы же биолог, сэр. Вы выполняете задания местного университета или ведете самостоятельные исследования?
— Самостоятельные, — сказал в нос мистер Слейни-Смит. — Дважды в неделю я читаю лекции в Карпентер-Холле. Через месяц начну читать по вторникам курс лекций "Происхождение человека", а по четвергам — "Естественный отбор и свободная мысль". В последнем будет затронута главная тема моих новейших исследований.
— Вот как, — протянул профессор Саймон. — А что, мистер Фергюсон вам помогает или вы советуетесь с ним по практическим вопросам?
— Мистер Фергюсон? Ну, я бы не сказал…
— Я полагаю, — не без удовлетворения перебил его мистер Фергюсон, — что вы оказываете мне слишком большую честь. Конечно, частые дискуссии могут оказывать стимулирующее действие…
— Нет-нет, прошу прощения, я имел в виду другого мистера Фергюсона, мистера Томаса Прайда Фергюсона.
Воцарилось тягостное молчание. Мистер Фергюсон и мистер Слейни-Смит подозрительно уставились на дядю Прайди, всецело поглощенного жареным морским языком.
— Боюсь, что исследования мистера Томаса Фергюсона слишком глубоки, — молвил мистер Слейни-Смит, — чтобы я мог с ним сотрудничать, — и продолжал болтать, настолько довольный своей шуткой, что ему даже не пришло в голову, что гости приняли его слова за чистую монету. А мистер Фергюсон решил, что, должно быть, дядя Прайди расхвастался в их отсутствие и ему не помешает небольшой урок.
— Атеизм, — разглагольствовал мистер Слейни-Смит, — естественное состояние ума цивилизованного человека. Пока наш мозг не очищен от религиозного дурмана… На прошлой сессии один студент спросил меня: "Сэр, неужели вы не верите в существование души?" — а я ответил: "Сэр, я поверю в существование души, когда вы покажете мне ее на операционном столе". По-видимому, ему не приходило в голову посмотреть на вещи с этой точки зрения.
— Если говорить об операционном, точнее, прозекторском столе, — сказал дядя Прайди с набитым ртом, — припоминаю, как одна землеройка…
— Ваши доводы представляются мне небесспорными, — снисходительно произнес мистер Фергюсон, совершенно игнорируя брата. — Если руководствоваться только тем, что можно воспринять визуально, придется исключить половину атрибутов цивилизации: совесть, чувство юмора, память…
Они еще немного поспорили, а затем, заметив пассивное поведение гостей, мистер Фергюсон перевел разговор на более знакомый ему предмет. Однако ученые продолжали вести себя весьма сдержанно, и нить разговора вновь перехватил мистер Слейни-Смит. На него абсолютно не действовало безучастное отношение публики.