Кордон
Шрифт:
ш
бавил — А ведь был когда-то лихим капитаном, прозорливым человеком. Не узнаю Евфимия Васильевича, не узнаю! Словом, адмирал-адъютант…
Арбузов догадывался, что у Невельского были основания так нелестно отозваться о Путятине. Он промолчал.
Геннадий Иванович посетовал, что Петербург жалеет денег на освоение Дальнего Востока, на его порты и крепости.
— А без средств, — сокрушенно проговорил он, — что сделаешь? — И тут же мечтательно произнес — Эх, людей бы сюда мастеровых побольше, да чтоб со своим плотницким инструментом, одетых и обутых, снабженных продовольствием!
Арбузов
— Время покажет как нужно поступать дальше, — неопределенно высказался Александр Павлович. — А пока меня с солдатами ждет Камчатка. Велено ее укреплять.
— Слыхал, — кивнул Невельской. — Транспорт «Двина» для вас готовят. Камчатку тоже укреплять надо. Петропавловск пока главный порт на Дальнем Востоке. — Геннадий Иванович посмотрел вокруг, поморщился — А тут примитив, беднота. Пришвартоваться даже не к чему. Вот так разгружаемся…
К берегу от транспорта подгребали лодки с людьми и грузом. На их носах стояли рослые матросы, вооруженные баграми. Когда плоскодонные лодки начинало сносить с взятого направления, ловкие матросы с силой всаживали багры в песчаное дно и удерживали их на месте.
Невельской заторопился. Извинившись, он попрощался с Арбузовым и заспешил к навесам, куда грузчики несли мешки.
Подошел прапорщик Глен.
— Отбываю, господин Арбузов, на остров Ситха, — стараясь быть бодрым, сообщил он. — Предписано служить в самом центре Русской Америки, в Ново-Архан-гельске.
— Служба есть служба, — : задумчиво ответил Ар-
бузов. — Кто знает, где она лучше: то ли в Камчатке, то ли на Ситхе. Надеюсь, что еще свидимся. Прощайте, Николай Алексеевич.
— Не поминайте лихом.
Они трогательно обнялись, не теряя надежды, что когда-то еще доведется встретиться.
17 июня от порта Де-Кастри отошла паровая шхуна «Восток». На ней отбыли в Аян Муравьев, Гончаров и архиепископ Иннокентий. Шхуну повел капитан-лейтенант Воин Андреевич Римский-Корсаков, старший брат великого русского композитора. Двумя днями позже покинул порт военный транспорт «Двина», направляемый в Камчатку капитан-лейтенантом Михаилом Васильевичем Васильевым. На борту транспорта, кроме экипажа в шестьдесят пять человек, было несколько офицеров и триста пятьдесят солдат-сибиряков во главе с капитаном 1 ранга Арбузовым.
Шхуна «Восток» и транспорт «Двина», взяв курс на север, беспрепятственно проследовали вдоль западного берега Сахалина и вышли в Охотское море…
НАЗНАЧЕНИЕ
Должность военного губернатора, а с ней и чин гене-рал-майора обрушились на узкие плечи капитана 2 ранга Завойко настолько неожиданно, что он даже растерялся: «Не ошибка ли тут какая?» Василий Степанович несколько раз перечитал послание. Ошибки не было. Ему, начальнику Аянской фактории Российско-американской компании, предписывалось в течение
Казенное имущество, доставленное из Иркутска в Аян тридцатью подводами, в основном предназначалось для нужд личного состава 47-го флотского экипажа и инвалидной команды, дислоцирующихся в Петропавловске. Выплаканную капитаном 1 ранга Р. Г. Машиным у губернатора Восточной Сибири форму для оборвавшихся матросов и солдат новому правителю Камчатки предстояло переправить морем на полуостров. «Весьма и весьма неплохо прибыть в Петропавловск с таким подарком, — удовлетворенно подумал Завойко. — Это поднимет настроение людей».
Потомственный моряк снял форму морского офицера — не его на то воля — и облачился в генеральский мундир. Редко кому из военных людей выпадала такая головокружительная карьера — миновать ступень старшего офицера и занять должность губернатора. Однако Василий Степанович, стоя перед зеркалом в генеральском мундире с широкими красными лампасами, не без сожаления думал, что форма контр-адмирала ему была бы более подходящей и вполне соответствовала характеру его службы: Камчатка с трех сторон омывается морями, а ее административный центр Петропавловск — главный морской порт на Дальнем Востоке. Вот и кстати бы первому военному губернатору полуострова (до этого были начальники Камчатки) присвоить адмиральский чин. Но, как гласит пословица, дареному коню в зубы не смотрят.
Поздней осенью 1849 года генерал-майор Завойко в новом мундире прибыл из Аяна в Петропавловск. Василий Степанович по рассказам очевидцев знал, что дела в камчатском порту обстоят плохо. Слыхал он об этом и от военного губернатора Восточной Сибири. И все-таки увиденное превзошло ожидания. С великим трудом доставленные в разное время с материка грузы — бревна, тес, уголь, соль, кирпич, тачки, телеги, сани, колеса, полозья — лежали на берегу в беспорядочных кучах без навесов. От порта в селение — ни дорог, ни тротуаров. Моряки флотского экипажа и солдаты инвалидной команды, оборванные, обросшие и грязные, по внешнему виду больше напоминали арестантов, чем военных. Они, думал Василий Степанович, забыли требования уставов, наставлений и инструкций, не соблюдают воинскую дисциплину; видимо, утратили и чувство ратного долга, запамятовали, зачем носят военную форму и какому делу призваны служить. С ними давно не проводили ни строевые, ни морские, ни полевые занятия. Артиллеристы не подтверждали учебные стрельбы из пушек, стрелки — из ружей.
В первый же день прибытия в Петропавловск Василий Степанович пожелал осмотреть селение. Познакомить губернатора с местными достопримечательностями и историей Камчатки рекомендовали титулярного советника канцелярии Анатолия Ивановича Зарудного, ибо, как сказали в порту, никто лучше его не знает этого края. Страстный путешественник, романтик и любознательный человек, Зарудный исследовал Камчатку, изучал ее прошлое. Он собирал копии документов, которые касались описания Северо-Востока России, приобретал расспросные речи, подолгу просиживал в жилищах старожилов-камчадалов.