Корень зла среди трав

Степанова Татьяна

– Почему? Вы тоже не сразу согласились, присматривались ко мне. – Макар встал, захлопнул крышку рояля. – Клава, Вера Павловна, а давайте пригласим вашу Наташу…

– Она Наталья Эдуардовна. Ей шестьдесят четыре года, – спокойно объявила Вера Павловна.

– Наталью Эдуардовну в ресторан. В «Турандот» или «Пушкин»?

– Нет, Макар. Она в ресторан не поедет. Она все еще в трауре. Наташа сейчас живет на даче в Сарафанове. Если хотите, я договорюсь с ней – вы навестите ее. Все и обсудите. Мне пришлось сказать ей правду – что у вас трое детей, вы отец-одиночка, ваша бывшая жена лишена родительских прав и осуждена

за убийство. Что вы замечательный молодой человек, ставший мне родным и близким.

Макар развел руками. Поклонился. Его уже вело от виски.

Поездку пришлось отложить на три дня. Макар сорвался в запой. И Клавдий Мамонтов, как ни пытался, привести его в норму не мог. Справиться с Макаром кое-как удалось лишь на четвертый день. Вытрезвление затянулось. В результате в Сарафаново они припозднились.

Макар сам поведал полковнику Гущину обо всем, когда тот, закончив с допросом сына Гулькиной, обратился к ним:

– Теперь ваша очередь рассказать, как и почему вы очутились в Сарафанове.

Клавдий Мамонтов по ходу беседы лишь кое-что уточнял, помогая Макару передать все краски и детали. Он размышлял о том, что поиски домашней учительницы иностранных языков столкнули их лоб в лоб со страшными непредвиденными обстоятельствами. Но какова их с Макаром дальнейшая роль в истории с убийством – решать полковнику Гущину.

Глава 8

Первая жертва

Внимательно выслушав Макара, полковник Гущин сразу кому-то позвонил. «До сих пор в морге? И не забрали еще? Родственники?» – новость, казалось, сильно озадачила его. Затем он кому-то написал в чате, получил ответ и снова набрал номер. «Значит, ты сам приедешь? – спросил он тихо. – Спасибо. Мне твоя помощь позарез необходима, твой опыт. Не отправляю тело к тебе в бюро, потому что первая до сих пор еще там… Да, спустя такой срок… Завтра ты во сколько начнешь? Понял. Не опоздаю. И первую затем вместе осмотрим. Местные тебе заключение экспертизы и все данные перешлют к утру».

Клавдий Мамонтов слушал очень внимательно – судя по разговору, Командор связался со своим давним коллегой и другом, судмедэкспертом и патологоанатомом Сиваковым, тот часто совмещал обязанности в ходе расследования экстраординарных убийств. Гущин дал отбой и сильно закашлялся. Ночь опустилась на Сарафаново, заметно похолодало по сравнению с дневным зноем и духотой. И больные легкие полковника моментально среагировали на перепад. Он заходился в кашле, массировал грудь под пиджаком.

Макар метнулся к внедорожнику, достал стеганый плед, которым в детском кресле иногда укрывал Лидочку или Сашхена, и набросил на плечи Гущину, закутывая его.

– Федор Матвеевич! Не спорьте! Вы вспотели, и вас ветром ночным прохватило. И вообще, к черту рубашки с галстуком. Весь ваш дресс-код. Жара сейчас. Носите под пиджаком футболки и меняйте их, как взмокнут.

– Поучи меня жить. – Полковник Гущин попытался слабо отбиться от доброхота, но кашель его не утихал.

– Я чай горячий в термосе стану возить всегда, – пообещал Макар. – Сядьте, отдышитесь.

Гущин в пледе плюхнулся на заднее сиденье внедорожника Макара. Они стояли рядом. Ждали, когда приступ его отпустит.

– Поняли, какие дела? – прохрипел полковник Гущин.

–

Не первый случай. Есть еще, – коротко резюмировал Клавдий Мамонтов. – Кто, где?

– Да, Гулькина уже вторая по счету. А первой жертвой удушения стала почтальон. На нее напали тоже днем в лесополосе у шоссе, в районе Трапезниково – Зуйков. Примерно пятнадцать километров от Сарафанова, – полковник Гущин наконец отдышался. – Убийство произошло в двадцатых числах мая, я о нем получил доклад от местных сотрудников. Они им плотно занялись сначала, затем пыл остыл, потому что по горячим следам никого не задержали. Это в городах сейчас все упростилось из-за камер. Попало на камеру или преступника вычислили по записям – и готово. А здесь глубинка, дачи, деревни, села, поля, леса. Камер нет. Большой брат бессилен.

– Первое убийство аналогично нашему? – уточнил Клавдий Мамонтов.

– Способ один – удушение веревкой. Хотя в деталях, насколько я помню, есть разница. Надо завтра все подробно изучить. Самое главное – место, район совершения убийств один. А детали… Подобные типы – они же с каждым разом все более изощряются… Возраст жертв – почтальонше пятьдесят шесть, Гулькиной шестьдесят четыре по паспорту. То есть выбираются жертвы – зрелые женщины, не девочки, не молодежь. Фамилия почтальонши Суркова. Она возвращалась к автобусной остановке, как я помню из доклада, шла своей привычной дорогой – срезала путь через поля и рощу. В кустах ее кто-то встретил и убил. Труп пролежал в зарослях до следующего утра. И на него наткнулись туристы-экскурсанты.

– Экскурсия? – спросил Макар. – Чеховские фанаты?

– Типа того, в докладе сотрудников значилось, что их всех – пятнадцать человек подробно допросили. Экскурсия была пешеходная по окрестностям усадьбы, историческим памятникам. Туристы сошли с автобуса, двинулись гулять. А в траве труп с петлей на шее, на жаре уже начавший разлагаться… Все моментально получило огласку, туристы с перепугу наделали снимков, разослали по пабликам, пока полиция ехала. Здесь у нас тихо все, даже сарафановских зевак мы не всполошили особо. А в мае с почтальоншей случился хайп. Хотя затем коллеги мои местные снизили градус истерики в интернете – объявили убийство бытовым с целью ограбления. Но они слукавили в интересах дела.

– Потому что женщину-почтальона убили, как Гулькину, не взяв у нее вещей? – Макар нахмурился.

– Именно. Однако дело в том, что у первой жертвы не имелось с собой наличных денег. Она возвращалась после смены, понимаете? Пенсии, что она везла старикам из двух поселков, успела раздать. Может, напавший на нее думал иначе? Суркова одевалась в форменную синюю куртку с надписью. То есть ее сразу можно было вычислить как почтальона.

– А насчет всего остального? Посмертного раздевания, разрезанной одежды? Знака на груди? – поинтересовался Клавдий Мамонтов.

– Надо изучать подробно материалы осмотра места убийства и трупа. Я помню лишь, что метрах в ста от тела нашли смазанный фрагмент следа обуви примерно 43–44-го размера. Но почва после дождя даже на следующий день не просохла. И не смогли прояснить, чей след – убийцы либо кого-то из туристов, топтавшихся вокруг и делавших снимки на телефон.

– Сиваков сказал вам, что тело первой жертвы еще в морге. С конца мая? Так долго? Почему ее не забрали и не похоронили? – недоумевал Клавдий Мамонтов.