Корень зла среди трав

Степанова Татьяна

– Не знаю. Тоже надо выяснять. Факт единственный неоспоримый налицо – у нас уже две задушенных веревкой женщины зрелого и пожилого возраста и расстояние между местами убийств не такое уж большое.

– Маньяк. Сволочь, – констатировал Макар и сплюнул. – Я как увидел Гулькину полуголую и с цветком во рту, сразу просек. Душит и потом издевается. Как нам Вере Павловне про ее Наташу сообщить, а? Бедная она…

– Я ей сам скажу, – ответил полковник Гущин. – Макар, ты меня сюда вызвал, значит, потерпишь сегодня вечером у себя дома.

– Да я сам только хотел вам предложить, чтобы мы двинулись ко мне домой, на озеро, прямо сейчас! – Макар оживился. – Вера Павловна от вас любую новость примет, потому что… Она вас так уважает…

и вообще, когда вы приезжаете, для Веры Павловны праздник и… – Макар осекся. Не время сейчас шутить и каламбурить!

– Она давно знала Наталью Гулькину, общалась с ней. Вдруг подскажет нам важные сведения, детали? Например, что за женщина могла навещать Гулькину сегодня в первой половине дня. Судя по всему, именно она – последняя, кто видел Гулькину живой, – ответил полковник Гущин.

– Последним был убийца, Федор Матвеевич, – объявил Макар. – И вы подонка из-под земли достанете. А я вам помогу всем, чем могу. Клаву мы на этот раз в расследование втягивать не будем. Ему после операций и клиники необходим полный покой.

– Что ты за меня решаешь, а? – осведомился Клавдий Мамонтов.

– Я за тебя отвечаю, – ответил Макар.

– А я за тебя. Я же теперь твой частный бодигард.

– Не спорьте. Потому что я сам решу за вас обоих, – вздохнул полковник Гущин. – Сейчас наши здесь все закончат. В присутствии сынка Гулькиной дачу закроют и опечатают. Мы отправимся к тебе в Бронницы, Макар, я побеседую с Верой Павловной. С утра завтра явится Сиваков делать вскрытие в местном морге. Тело первой жертвы, почтальона Сурковой, осмотрим там же. Ну, а потом решим, исходя из полученных свежих сведений, что предпринимать дальше. Пока ведь, кроме трупов и не слишком информативных показаний соседей и отпрыска Гулькиной, у нас ничего особо значимого нет для поиска маньяка.

Глава 9

Вера Павловна. Улица Грановского, 4

Вера Павловна рыдала в объятиях полковника Гущина и никак не могла успокоиться…

Из Сарафанова в Бронницы, в дом на озере, они втроем добрались в первом часу ночи. Вера Павловна сама открыла им, она не ложилась. Дети уже давно спали, горничная Маша тоже.

– Макар, Клавдий, наконец-то! Я уж начала волноваться, думала, вы от Наташи еще куда-то отправились. Ну, как все прошло? Вы с ней договорились?.. – Вера Павловна увидела намеренно отставшего полковника Гущина, вспыхнула, обрадовалась: – Федор Матвеевич! Полковник! И вы к нам…

Гущин сообщил ей. У нее ноги подкосились. Он обнял ее, утешал, шепча:

– Тихо, тихо… Мы все здесь с вами. И я с вами.

Вера Павловна плакала так, что у Клавдия Мамонтова разрывалось сердце.

– Кто ее убил? – глухо спросила Вера Павловна.

– Я его найду, – ответил полковник Гущин. Обнимая пожилую женщину, он повел ее в гостиную, усадил на диван, сел рядом.

– Мы найдем его, – пообещал и Клавдий Мамонтов.

Макар ринулся за успокоительным. Однако оно не потребовалось. Как им всем пришлось убедиться, семидесятилетняя Вера Павловна обладала железным внутренним стержнем.

– Спрашивайте, – приказала она сурово, хотя и сквозь слезы. – Вы же за этим приехали, Федор. А я ведь предчувствовала, что Наташа долго не проживет без Юры, без мужа. Уйдет к нему, потому что он являлся смыслом ее жизни, она его бесконечно любила. Я опасалась, что она сама, по своей воле последует за ним, поэтому хотела вытащить ее из одиночества, занять хоть каким-то полезным делом. Но я и представить не могла, что Наташа станет жертвой убийцы.

– К ней кто-то приезжал утром незадолго до убийства, – Гущин наклонился к Вере Павловне, начал очень осторожно вытирать ладонью слезы с ее щек. – Соседка видела внедорожник, и раньше он вроде наведывался, за рулем сидела женщина. Не знаете, кто мог Наталью посещать?

– Наташа ни с кем не общалась в трауре, кроме меня. Но к ней могла примчаться Искра. Она сама лихо водит машину,

никогда не пользовалась услугами шофера, несмотря на весь их с мужем достаток. – Вера Павловна поправила очки, ее пальцы соприкоснулись с рукой Гущина. И она опять вспыхнула, как девочка. А полковник… он слегка смутился. И убрал руку от ее лица.

Клавдий Мамонтов наблюдал двух немолодых людей. Поймал взгляд Макара – тот словно спрашивал, отвалить нам, братан? Оставить их сейчас наедине? Но рассказ Веры Павловны важен. А ее тайные чувства к пятидесятишестилетнему полковнику Гущину давно ни для кого не секрет.

Искра… Искорка… Клавдий Мамонтов вспомнил имя в «контактах» мобильного Натальи Гулькиной.

– А кто эта Искра? – тихонько спросил полковник Гущин. – Имя необычное.

– Кантемирова, подруга Наташи и моя знакомая с детства. Искра – ее детское прозвище. Ее отец говаривал «искра разума, искра таланта»… Он дал ей при рождении еще более необычное имя – Сатаней. – Вера Павловна выпрямила спину, снова поправила очки. Она пыталась взять себя в руки, снова надевая маску невозмутимой спокойной гувернантки. – Так звали героиню нартского эпоса народов Кавказа. Отец Искры много лет провел на Кавказе, работал там, знал языки горцев, любил их эпос, легенды. Однако, как только Искра пошла в школу, у нее начались проблемы с именем Сатаней. И нартский эпос не помог, и нерушимая дружба народов. В школе учились отпрыски советской элиты и судачили – как академик Кантемиров посмел назвать дочку в честь Сатаны? Кантемировы сначала объясняли, но все впустую. И Сатаней стала Искрой, поменяла имя в быту. Они с Наташей – ровесницы. Я их старше. Мы все соседствовали в одном доме – номер четвертый по бывшей улице Грановского.

– Вы жили на улице Грановского? Нынешнем Романовом переулке? Почти напротив нашего главка? Я там часто пешком хожу! – Гущин удивился.

– А я в переулке родилась. Дом наш номер четыре – ныне на его месте бизнес-центр «Романов двор». А во времена нашего детства и юности в доме жили в основном профессора, академики, напротив как раз тогда располагался корпус истфака МГУ. В соседнем доме жила семья Тимирязевых, я даже помню, маленькой, их сына, ученого. Отец Искры – академик Кантемиров. Она появилась на свет, когда ему уже перевалило за пятьдесят. – Вера Павловна глянула на достигшего подобного возраста полковника Гущина. – Крепкий, деятельный, энергичный, красивый… Он влюбился в молодую аспирантку и после нескольких лет отношений бросил ради нее семью, женился на ней. А Наташу совсем маленькой после смерти матери удочерила ее тетка, жена высокопоставленного сотрудника Совмина. Так Наташа попала в наш четвертый дом. Они с Искрой дружили, хотя, как и меня с ними, жизнь тоже разводила их в разные стороны. Искра вышла замуж за весьма богатого человека Керима Касымова. Они прожили вместе почти четверть века. Но, как мне сообщила Наташа, в прошлом году муж после стольких лет брака бросил Искру. Перевел весь свой бизнес и активы в Ташкент, откуда он родом, и в Эмираты. Купил там недвижимость. Посчитал, что лучше для него, выгоднее и безопаснее – стать релокантом. А в ходе их развода выяснилось, что у него давным-давно имеется вторая семья в Узбекистане и трое взрослых детей. Сын Искры Лева – не родной сын Касымова.

– Я слышал про Касымова, – заметил полковник Гущин.

Клавдий Мамонтов снова поймал взгляд Макара – явно и он слышал про узбекского бизнесмена-двоеженца. Но Клавдию показалось, что Макар отреагировал именно на имя Лева при упоминании сына Искры Кантемировой.

– Если с кем Наташа кроме меня и общалась после смерти мужа, так только с Искрой, – ответила Вера Павловна убежденно. – Они подруги, обе остались в одиночестве.

– Мы сегодня разговаривали с сыном Натальи Эдуардовны Кириллом, – сказал полковник Гущин. – Выяснилось, что он с матерью не виделся с похорон отчима. И даже ей не звонил. Не интересовался ее жизнью.