Корейская гейша. История Екатерины Бэйли
Шрифт:
В отдалении послышался голос мужа:
– Кто это?
Хотя трубку явно прикрывали рукой, разговор их я все-таки слышала.
– Не знаю, – виновато ответил Джеф.
«Странно», – подумала я. Ведь даже по телефону мой голос он всегда отличал, а тут вдруг – не узнал! Или же – засомневался. Хотя, кто еще, кроме жены может звонить моему мужу и говорить молодым женским голосом!?
– А раз не знаешь, какого черта на мой звонок отвечаешь!? – Санни явно был раздражен этим «не знаю».
Следом послышался легкий шум и уже отчетливое «Алло».
– Привет, это
– Наверное. Что-то случилось? – нетерпеливо поинтересовался он.
– Не-ет, просто так звоню, – опешила я от столь неласкового приема. – А ты что, занят?
– Да, есть немного – я спать собирался. Вообще-то, у нас уже полночь, – «напомнил» он слегка грубовато.
– Ну ладно тогда, позвоню завтра, – извинилась я, и он положил трубку.
Я призадумалась: «Кто еще, кроме жены, может звонить моему мужу в полночь, и почему Джеф не назвал этого «кого-то» по имени?». Ответ на вопрос напрашивался только один: «Значит, Санни могла звонить не только жена, но и какая-то другая женщина. И он попросту боялся ошибиться, назвав неправильно имя».
Так, теперь я почти не сомневалась, что у него есть другая, но мне нужно знать это наверняка.
Я подумала, что раз Санни проводит так много времени в командировках, то, возможно, она писала ему на электронный ящик. Но на какой адрес? Неужели на тот же, на который писала ему и я!? Мерзавец! Хотя, если так, то это все упрощает.
Однако для доступа к переписке неплохо бы знать еще и пароль.
Я думала, думала, и вдруг меня осенило: около года назад я сама открывала ему этот ящик, и сама же вбивала пароль!
Прежний адрес однажды ему разонравился, но сам он так и не смог разобраться, как зарегистрировать новый. В конце концов, я сделала это вместо него, указав названный им пароль.
Какой же он был? Боже, дай памяти!
Я сидела, крепко зажмурившись и закрыв уши руками, и лихорадочно вспоминала.
Наконец, вспомнив, я бросилась в магазин одеял, так как «Лобос» сейчас был закрыт:
– Мистер Юн, можно я компьютером воспользуюсь? Мне очень-очень нужно! – попросила я бывшего работодателя.
– Конечно, – как всегда легко разрешил он.
Даже после моего ухода он продолжал хорошо ко мне относиться: постоянно приглашал за свой столик в кафешке, если вдруг я проходила мимо, всегда оставлял мне щедрые чаевые в «Лос Лобос», и в любое время разрешал пользоваться Интернетом. Жена его, находившаяся здесь же, тоже благоволила ко мне за хоть и непродолжительную, но достаточно хорошую работу.
Я зашла на почтовый сайт, ввела имя пользователя, пароль, и…
«Доступ закрыт» – равнодушно известил автомат.
«Черт побери! Неужели сменил?» – с ужасом подумала я, но тут же вспомнила: «Вот балда! Я же заглавными буквами пароль вводила!» – и попробовала ввести еще раз: «JACKASS11», то есть «БОЛВАН11» (или «ОСЕЛ11», но это – кому как больше нравится). Да-да, именно такой, весьма своеобразный пароль был у Санни.
Ура! Сработало!
Я открыла папку «входящие». Так-так, посмотрим: письма друзей,
…О, нашла! Похоже, что это!
Я щелкнула по письму с заголовком «скучаю».
«Привет Санни! Я не могу описать, что чувствую к тебе. „…“ Я с нетерпением жду нашей встречи снова. Прошлые выходные были просто чудесны! „…“ Я немного переживаю, так как цена на билеты значительно возросла. Надеюсь, ты сможешь их в скором времени оплатить, чтобы я снова приехала. Твоя Анджелина».
Прочитав последнюю строчку, я отпрянула от компьютера.
Внутри все замерло, как бывает при резком взлете, а в висках оглушительно застучало.
Я стала искать дальше, и вскоре нашла его ответ.
«Дорогая Анджи! Я завтра же куплю тебе билеты, и мы сможем провести выходные не хуже предыдущих! Даже голод не сможет выгнать нас из постели! Я по тебе очень скучаю и уверен, что скоро увижу. Целую и люблю. Санни»
Меня затошнило, да так сильно, что пришлось выйти на улицу, чтобы отдышаться.
– Все в порядке? – озабоченно спросил Юн по-корейски.
– Кинчана– все в порядке, – успокоила я и, отдышавшись, вернулась обратно.
Хоть и было мне в тот момент очень плохо, какая-то часть мозга все-таки продолжала работать, так как я хладнокровно открыла всю их переписку (немаленькую, должна заметить) и отправила на принтер, находившийся здесь же. Не знаю, что мною двигало, но мне почему-то казалось, что эти письма могут еще пригодиться. Еще я отчетливо понимала, что если и распечатывать их переписку, то прямо сейчас, пока у моего «почти бывшего» мужа не хватило мозгов изменить пароль.
На удивление, это происшествие не столько расстроило меня, сколько «освободило» и как бы «прочистило» мне мозги. Обнаружив доказательства его измен, я не стала тут же звонить ему и биться в истерике, не стала причитать или жаловаться на судьбу. Боль от того, что наша любовь умерла, я пережила гораздо раньше, когда он предложил найти себе нового мужа. Поэтому сейчас я почти ничего не почувствовала. Так, кольнуло лишь где-то в груди, и прошло. Но мне вдруг стало безумно, просто дико обидно, что он не нашел в себе смелости сказать «да», когда я спросила, не хочет ли он развода. Поэтому я стала злой. Очень, очень злой! И мне захотелось мести. Самой жестокой и яростной мести из всех возможных! Мести за все, что пришлось пережить по его вине.
Возможно, именно эта безумная злость на него и дикая жажда мести придали мне тогда сил, и помогли не свалиться вновь в пропасть, из которой я потихонечку выбиралась.
Я пошла домой – к Таньке, у которой жила до сих пор – и рассказала о том, что произошло.
Она внимательно меня выслушала, напоила чаем с пустырником и неожиданно для меня заявила:
– Не расстраивайся! Давно уже было понятно, что он что-то «мутит». Теперь надо думать, как его наказать. И побольнее.
– Таня, от тебя ли я слышу!? Ты же в Бога веришь, в церковь, там, ходишь. Я думала, ты меня успокоишь и предложишь смириться…