Коридор до Рождества
Шрифт:
– Почему у вас такая обшарпанная зажигалка?
– отвлеклась от темы Аделина.
– Вы отобрали её у клошара?
– Нет, - очень серьезно ответил Боксон, - я купил её в Брэдфорде, штат Пенсильвания, в магазине при фабрике зажигалок. А героические царапины на ней из-за того, что три года назад она упала на песок и по ней проскрежетали гусеницы бронетранспортера. Она была со мной все пять лет службы в Легионе и я считаю её почти родным существом.
– Вы служили в Иностранном Легионе?
– презрительно уточнила американка. Боже,
– Что поделать, ведь для выполнения задания правительства он вынужден подбирать соответствующих этому заданию специалистов...
– И в чем вы специалист?
– Я могу с пятидесятикилограммовым грузом пройти пятьдесят километров без остановки, имею навыки выживания в пустыне и джунглях, умею прыгать с парашютом в темное время суток и танцевать вальс...
– Танцевать вальс, видимо, ваше призвание!..
– Вряд ли, у профессиональных танцоров другое телосложение! Скорее, я не буду слишком часто наступать на ноги моей партнерше... Я люблю посещать дансинги, там всегда можно встретить столько интересных людей!..
– С Эдвардом вы познакомились в дансинге?
– Нет, на пляже...
С лица Аделины уже исчезла презрительность, видимо, ужин действительно оказался недурен и улучшил её настроение. Она с интересом смотрела на бывшего легионера - этот парень с насмешливым глазами и со шрамом на лбу был так непохож на всех её знакомых мужчин... Она спросила:
– А за что вас загнали в Иностранный Легион?
– Вообще-то в Легион идут добровольно, - улыбнулся Боксон.
– Я сбежал в Легион от разочарования в мирной жизни...
– Вам не хватало приключений?
– Нет, пожалуй, меня не устраивало их качество...
– И в Легионе вы нашли ту жизнь, которая вам по душе?..
– В Легионе я нашел много интересных людей, отсутствие скуки и офицерские погоны...
– Вы всегда говорите заранее заготовленными фразами?
– Аделина приступила к десерту - клубничное желе в сахарной пудре. Официант принес кофе.
– У меня было много времени на размышления, - доверительно произнес Боксон, - и ответы на некоторые традиционные вопросы складывались в моем подсознании годами...
– А на импровизацию вы не способны?..
– Аделина кокетливо прищурилась.
– Самая лучшая импровизация - это та, которая отрепетирована заранее!..
– О, ваши затертые афоризмы становятся невыносимыми! Хоть какую-нибудь тему вы сохранили нетронутой?
– Да, безусловно! Например, я никогда не мог понять, в чем глубинный смысл теории относительности Эйнштейна...
– Вот это-то как раз несложно: профессор Эйнштейн утверждал, что в разных точках пространствах время течет по разному, и если на Земле проходит год, то на орбите Плутона - всего лишь месяц. Что-то в этом роде, я и сама толком не понимаю!..
Они оба засмеялись, и Аделина снова задала вопрос:
– Чем вы с Эдвардом занимались в этой глуши?
– Обыкновенная
– Лжете! Такой работой занимаются стажеры из торгово-промышленной палаты. Вы сами перечислили ваши легионерские навыки - для квартирмейстерской работы таких специалистов не привлекают.
Боксон внимательно посмотрел Аделине в глаза:
– А какой ответ вы бы хотели услышать от специалиста моего профиля?
Аделина молчала. Боксон улыбнулся и продолжил:
– В Иностранном Легионе существует закон: если не хочешь услышать ложь, не задавай легионеру вопроса о его прошлом. Полагаю, что подобное правило действует и в некоторых правительственных ведомствах Соединенных Штатов. Во избежание нежелательных ответов рекомендую: впредь не задавать заведомо безответные вопросы кому бы то не было. Надеюсь, вы по достоинству оценили мою камердинерскую вежливость в этот зимний вечер?
– А разве вежливость бывает камердинерской?
– неожиданно усталым, и оттого доверчивым тоном спросила американка.
– Бывает!
– подтвердил Боксон.
– Когда-нибудь я расскажу вам о той Англии, которую не успевают увидеть туристы. А сегодня лучше пойти спать. Доктор Гальпен обещал мне на завтра непродолжительный разговор с Эдвардом, я зайду за вами в восемь...
2
Трэйтол улыбался уголками губ, говорить ему было тяжело, каждый глубокий вдох отдавался в легких тупой болью, но глаза американца смеялись - Боксон рассказывал всякую чепуху об ужине с Аделиной:
...
– И когда несчастный гарсон, шаркая плоскостопными ногами, наконец-то принес десерт, твоя сестра потребовала таблицу калорийности этого блюда! Что, среди американских женщин начался новый массовый психоз?..
– Чарли, - еле слышно прошептал Трэйтол, когда Аделина на минутку вышла из палаты, - найди Пеллареса!..
– Я постараюсь, Эдди!
– так же тихо прошептал Боксон.
– Ни о чем не беспокойся, лечись, встретимся в Париже, адрес для контакта я оставлю твоей сестре...
– Она дура, не доверяй ей...
– успел прошептать Трэйтол, и в палату вошел старший инспектор Дамерон.
– Великолепно!
– произнес полицейский.
– Значит, вы обо всем уже договорились? Впрочем, я все равно должен записать показания господина Трэйтола. Доктор Гальпен дал мне полчаса. Господин Боксон, оставьте нас одних...
На этот день операций не планировалось, и хирург Гальпен в своем кабинете просматривал сложенную на столе стопку научно-медицинских журналов. Попросившему разрешения войти Боксону он молча указал на кресло перед столом.
– Если вас интересует состояние вашего друга, то оно стабильное и господин Трэйтол будет жить. При соблюдении должного образа жизни и правильного питания через год он сможет бежать марафон...
– Мою благодарность не выразить словами, доктор, поэтому давайте поговорим о вас...
– предложил Боксон.