Коридор звёзд

Гамильтон Эдмонд Мур

— Говорят, очень далеко, — ответила Шарр. — В новостях говорили, насколько именно далеко. — добавила она. — Ты знаешь, мы теперь получаем сводки новостей, поскольку Федерация решила цивилизовать нас.

Эверс ничего не ответил. Эта рыжеволосая особа была умна, и её нельзя было обмануть, а значит он влип по самые уши.

— В сводках говорилось, — сладко продолжила Шарр, — о человеке по имени Эрик Линдеман, который был учёным Федерации, космическим инженером-конструктором, как они его называли. И как он хотел заставить звездолёт летать

быстрее и дальше, чем когда-либо прежде.

Да, тяжело задумался Эверс. Большая мечта Линдемана. Она привела их всех сюда, всех троих. И всё же, даже сейчас, он не мог сожалеть об этой мечте и их страсти в её достижении. Дело того стоило.

Давным-давно человек завоевал звёзды, изобретя овердрайв, с помощью которого корабли двигались в гиперпространстве со скоростью, в тысячи раз превышающей скорость света. Корабли, торговля и цивилизация Федерации распространились по всей галактике и достигли тысяч солнц и миров.

Но за пределами нашей галактики, за бескрайним океаном космического пространства, мерцали другие огромные континенты звёзд, другие галактики. Смог бы корабль пересечь эту пропасть, смог бы человек покорить и эти галактики, если бы овердрайв был разогнан настолько, чтобы сократить время пространственного перехода с помощью увеличения скоростей в десятки тысяч раз?

Линдеман был уверен, что смог бы. Он уточнил, что теоретически это всегда было возможно, просто никто ещё не пробовал. А он попробует. И он заразил своих помощников — Эверса и Строу — собственным энтузиазмом. Они с нетерпением разрабатывали планы строительства привода Линдемана.

А затем от начальника их Бюро поступил категорический приказ прекратить исследования как «непрактичные и ненужные в настоящее время». Все апелляции и доводы были отклонены в категорической форме.

Разочарованный и разгневанный Линдеман уволился из Бюро — и забрал с собой Эверса и Строу. Они решили сами строить привод. Если не для Федерации, то для себя. У Линдемана в прошлом было несколько патентов, которые принесли ему неплохую прибыль. Он использовал их, чтобы купить четырёхместный экспресс-круизер, и они втроём встроили в него привод Линдемана. Человек собрался выйти в межгалактическое пространство.

Но вскоре они узнали, что не всё так просто. Из Галактического Контроля, подразделения, регулирующего все космические путешествия, пришла официальная директива, подкреплённая решением самого Совета. Ни сейчас, ни в ближайшем будущем экспериментальные путешествия за пределы галактики не должны осуществляться.

«В нашей галактике есть тысячи окраинных планет, которые нуждаются в развитии», — говорилось в директиве. — «На наших собственных звёздных путях найдётся работа для многих поколений. Если мы начнём звёздные исследования другой галактики, это может фатально подорвать упорядоченное развитие нашей собственной. В разрешении отказано».

С Линдемана было достаточно. На его корабле был установлен привод, и он был готов к полёту. Он проклял Совет, ГК и все Бюро, он объяснил Строу и Эверсу, каким наказаниям они подвергнутся, если нарушат официальную директиву, а затем они втроём взлетели, покинули галактику и направились к Андромеде.

И

это, с горечью подумал Эверс, оказалось их возвращением из того путешествия. Строу был ранен, и Линдеман прятался с ним на корабле в джунглях, а он лежал здесь, связанный, как свинья, и валлоанская девка злорадствовала над ним.

Девушка сказала:

— Знаешь, ты произвёл настоящий фурор. Большинство людей думали, что вы там умрёте. Но на случай, если вы когда-нибудь всё же вернётесь, ГК разослал о вас всевозможные уведомления.

Эверс кисло сказал:

— Ладно, ты поступила умно. Ты заметила меня и спасла от человека из ГК, теперь я полностью в твоём распоряжении. Но что заставляет тебя думать, что я стою целого состояния?

— Для «Шайлер Металс», — небрежно сказал Шарр, — пятьдесят тысяч кредитов — это мелочь.

Худшие опасения Эверса оправдались. Плохо было бы попасть в поле зрения Галактического Контроля. Но реальной опасностью с тех пор, как они вернулись с Андромеды, был Шайлер.

Питер Шайлер. Человек, владеющий крупнейшей металлургической корпорацией в галактике. С того самого момента, когда он, Линдеман и Строу сделали своё ужасающее открытие в галактике Андромеды, они знали, что по возвращении, их жизни ничего не будут стоить, если Шайлер доберётся до них.

Он сказал:

— Значит, «Шайлер Металс» предложила вознаграждение?

Шарр кивнула рыжеволосой головой.

— Конечно. Они послали агентов на каждый пограничный мир, где вы могли бы приземлиться, тайно раздавая ваши фотографии с предложениями вознаграждения. — она рассмеялась. — Половина жителей Валлоа опознала бы тебя, если бы я не увидела тебя первой.

— Это не сработает, — резко сказал Эверс. — Ты не сможете вытащить меня отсюда и доставить к ним, не попавшись на глаза людям из ГК.

— Да мне и не надо, — заверила она его. — Пока ты был без сознания, я отправила им сообщение. Они приедут за тобой — с деньгами.

Неизбежность поражения и крушение его последних надежд вывели Эверса из себя.

— Ах ты, маленькая вороватая бродяжка…

Он продолжил, говоря ей всё, что он о ней думает, и используя простые односложные слова наделённые огромной силой.

Шарр покраснела от гнева и подняла руку, чтобы нанести ему оглушающий нервы удар по-валлоански. Затем она остановилась и пожала плечами.

— Валяй. — сказала она. — Полагаю, на твоём месте я чувствовала бы то же самое.

Она вернулась, села и закинула ногу на ногу, наблюдая за ним холодными зелёными глазами.

В тот момент мозг Эверса представлял из себя путаницу беспорядочных, отчаянных мыслей. Он знал, что случится с ним — со всеми ними — если Шайлер доберётся до них. План, которого придерживался Шайлер, был кристально ясен. Три человека вернулись из галактики Андромеда, и они должны умереть за то, что отправились туда.

Теперь он жалел, что они после приземления, просто не сдались Галактическому Контролю и не рассказали ему свою историю. Но в этом-то и заключалась проблема — им, возможно, никогда не дали бы шанса рассказать эту историю — ни в камере ГК, ни где-либо ещё.