Корм вампира
Шрифт:
— Пей, пей! Тебе полезно, "пухленький ты наш"! — Профессор шутил, а меня начали глодать смутные сомнения, злые, с зубами мне от кончиков пальцев ноги, до самого локтя. — Только не увлекайся…
Не так было страшно пить томатный сок, как ждать последствий, в виде "утки", так что, когда профессор отвернулся, я осторожно перекатиться на спину, готовясь дать самый последний и решительный бой слабости.
Перекатился и целую минуту лежал и ждал, как последний идиот, когда станет больно.
И больно не стало,
Нет. О прошлом я буду думать потом!
Снова пошевелился и рискнул освободить ноги из путаницы белой, больничной простыни.
Виски предупреждающе сдавило болью, но через минуту отпустило.
Когда, через десять или пятнадцать минут, Игнатич повернулся в мою сторону, то только и смог, что присвистнуть, любуясь моим бедственным положением: я стоял, вцепившись в спинку кровати, на подгибающихся ногах, не в силах ни снова уйти в горизонт, ни сделать шага, отрываясь от спасительной опоры.
Два раза хлопнув в ладоши, этот искренний садист сделал то, чего я и представить себе не мог: Он вновь отвернулся, буркнув себе под нос нечто плохо понятное и занялся своим делом.
Секунду я потратил на мысленные пожелания такому доброму дяде в белом халате, а затем отпустил спинку и сделал шаг.
— Туалет — вторая дверь слева! — Направил мои ноги, Игнатич. — Дверь на себя, защелки нет.
— Спа… Спасибо! — Меня штормило, но по сравнению со страхом, который я пережил, делая первый шаг и отрывая руки от опоры, это было совсем не страшно.
Вторая дверь слева скрывала совмещенный санузел, в котором вместо ванны красовалась стоячая душевая кабина с очень низким, сантиметров пяти, бортиком.
Самое оно то, для больного!
Учитывая, что белый друг долго ждал со мной встречи, то я не торопился, делая все медленно и неторопливо.
Организм пока еще отзывался болью на каждое, слишком быстрое, по его мнению, движение.
Сожалея, что совершенно некому потереть мне спинку, включил в кабинке верхний душ, скинул больничную рубашку длиной мне до колена, с завязками, вместо пуговиц и короткими рукавами, и сделал шаг внутрь, подставляя голову под теплую воду.
"Контрастный душ" — оставьте спортсменам и мазохистам. Нам, обычным сибаритам и просто больным, нужна комфортная, ровная температура, без всякого экстрима!
Наслаждаясь каждой клеточкой своего тела, каждым миллиметром кожи, приходил в себя, смывая в канализацию болезненную усталость, липкий страх и нервозность: мир снова стал ярким и понятным, наполненным запахами и вкусами, цветами разных оттенков и шорохами.
Вода, на вкус, оказалась полное г, кстати говоря. Запаха, как такового не имела, а вот странно-железистый привкус…
Придя в себя, принялся инспектировать
Из воспоминаний — удар по спине, словно веслом приложили! Затем странный мир, похожий на волшебную башню, сплетенную из гигантских и ласковых щупалец, на самой верхушке которой была чудесная смотровая площадка, с которой можно было до конца дней своих любоваться аспириново-белым небом с кобальтово-медными завитушками паралинейных облаков, растянутых на несколько видимых и ясно различимых, измерений.
Все остальное пряталось во тьме, из которой, за мной наблюдали зеленые глаза, явно женские, любопытные и ехидные, до невозможности — стоило только дать понять, что ты их заметил, как они исчезали, чтобы появиться вновь, через некоторое время.
Из реального — слишком длинные ногти на руках — миллиметра три и слишком неровно обрезанные. Волос на голове — тоже не мой привычный "ноль", а вот бородку, ненавистную, кто-то изничтожил, совсем недавно пройдясь по подбородку электробритвой.
С чего я взял, что именно электробритвой, а не станком?
А у меня на электробритвы, любых моделей, дичайшая аллергия: кожа краснеет, и, пока ты ее горячим полотенцем не прихватишь — будет полыхать аки свекла, на срезе.
Из кабинки вывалился полностью удовлетворенным — пусть не совсем чистым, зато с ясной целью и сонмами вопросов, которые собирался обрушить на голову Игнатича, едва выйду.
Пока мылся, чья-то неведомая рука повесила на крючок, напротив двери, тяжелое, бирюзовое, банное полотенце, а на второй — вакуумный пакет с одноразовым халатом.
Не моего размера, правда, но ведь дареному коню в зубы не смотрят!
Вытерся я кое-как — переоценка своих сил, на фоне нервного подъема, совершенно обычное дело, а все вопросы я могу задать и добравшись до кровати, и приняв исходное положение лежа.
С трудом натянув халат, обратил внимание еще кое на что — я явно сбросил несколько кг, причем сбросил подозрительно неправильно — резко. За тот месяц, что я провалялся без сознания — а в том, что я провалялся никак не меньше месяца, можно было давать на отруб все торчащие части тела — должен был, конечно, похудеть. Но не так глобально, чтобы кожа свесилась на боках!
Игнатич меня обманул — когда я вышел, его и след простыл!
На сервировочном столике, в два этажа, громоздились термосы, судки и три пакета сока, из которых два — томатного.
И солонка, с крупной, серой солью.
У меня отвисла челюсть — соль, такого цвета, в последний раз я видел в "лихие девяностые", когда садились всей семьей шинковать капусту, готовя ее к засолке на зиму!
Но, с томатным соком — именно она, самая вкусная.
Насыпав прямо в тетрапак чайную ложку соли, встряхнул его и сделал глоток.