Корм вампира

Макара Дэйв

В четвертой сидела красавица, из-за которой на губу попали они все и что-то мурлыкала себе под нос, раздражая Толика своим голосом, словно проникающим под череп и расчесывающим там все, до чего мог дотянуться.

— Слышь… те-ка, красавица… — Никитос сдался первым. — А можно помолчать? Тут, некоторые спать пытаются, между прочим!

К мычанию Валии добавилось мычание Бена, и охранник предложил заткнуться всем, иначе он оставит в коридоре свои носки и закроет вентиляцию.

Угроза возымела действие и в четырех комнатах,

выходящих своими решетчатыми дверьми в один короткий, тупиковый коридор, воцарилась тишина.

Засопел Никитос, причмокивая во сне губами, крутилась на узкой и жесткой лежанке, девушка, пытаясь устроиться по удобнее, Толику начал сниться третий сон…

Богатырский всхрап Аркана уронил прикемарившего за дверью охранника на пол, сразу в положение "стрельба лежа". Валия вспомнила рассказ Олега и покачала головой, считая короткое — "Бен храпит", очень невпечатляющим, по сравнению с услышанным собственными ушами.

Никитос перевернулся на другой бок, а его приятель сел на лежаке, глядя на прутья стеклянными глазами и изображая себя мышку из анекдота…

… Мальчик рос слабым и болезненным. Врачи разводили руками, а за спиной богатых родителей вертели пальцем у виска, демонстрируя свое отношение к паре, решившихся на ребенка едва ли не в 50 лет!

Так и водили бы мальчика по "светилам" всевозможной величины, если бы не приплыли "дорогие гости". Такие дорогие, что сеть предприятий Пажанова, занимающаяся изделиями из войлока, сперва стремительно пошла в гору, а через два года так же стремительно ухнула в пропасть, прихватив с собой на двухметровую глубину и владельца, за компанию. Видя творящееся, и догадываясь, что дальше будет только хуже, мадам Пажанова сделала ноги в сельскую глубинку, поближе к родным, северным корням.

Сделанные запасы обещали добрый десяток лет спокойной жизни, а отдаленность от цивилизации гарантировала спокойные десять лет.

Почему обещания и гарантия не сработали?

Теперь уже и ответа не будет — Никитос с трудом успел унести ноги в морозную ночь, прячась от пьяной компании обычных людей, наткнувшихся на пожилую женщину, живущую с малолетним сыночком, в самой глуши, в окружении добротных вещей и полного сараюшки, всяческих запасов.

Через месяц, Никитос приблудился в Бегуньки и сдружился Толиком Рыжовым, старше которого был на добрых пять лет, но вот по интеллекту был точнехонько наравне.

Встреть Антонина Владимировна своего сыночка — узнала бы только по синим, темно-синим глазам, передающимся в роду Пажановых от отца к сыну, и никогда — к дочери!

Никитос внезапно излечился от всех своих простуд, мнительности и набрал мышцу. Набрал так значительно, что мозг забился в темную норку и отсвечивал оттуда крайне редко, только тогда, когда деваться было некуда!

Рыжов и Пажанов, дополняющие друг друга не хуже Штепселя с Тарапунькой, так и болтались бы по деревне, если бы не судьба.

Игнатич

лишь диву давался, как два деревенских парня споро обустраивают стоянку, как, не разговаривая, точно знают, кому и что нужно, безошибочно подавая топор или хватаясь за внезапно появляющуюся перед носом веревку, перекинутую через ветку.

Махрсан, злобно крутил носом и демонстративно фыркал, единожды выдав фразу: "Ничего странного. У них один мозг на двоих…"

Пока Никитос размышлял, Толик успел обидеться, подтверждая сказанное…

Став частью команды, глазами и мозолистыми руками научной ее части, и занозой в жопе — военной, эти двое пообтерлись и пообвыкли.

Семен уже не обещал отправить их на ближайшую елку, за укропом, а Колошко, время от времени, подсовывал деревенским парням книжки из личной библиотеки. Все три, по очереди.

"Айвенго" парни прочли без особо рвения, "Спектр" обошелся равнодушным пожатием плеч, а вот "Физический фейерверк", Игнатич зря им дал почитать…

Пытливый ум вечно придуряющегося Толика, помноженный на богатырскую силу Никитоса и полное отсутствие тормозов у обоих, уже через сутки после прочтения книги, привели спящую экспедицию из горизонтального состояния сна, в вертикальное состояние бодрствования.

Причину нашли сразу, только опознали — лишь через пару дней, когда повар, сдвинув колпак на затылок, начал искать скороварку.

Эксперимент за экспериментом, описанные в книге воплощались в жизнь.

За "взрывчатую пыль", Никитос с приятелем сели на "губу" в первый раз.

Теперь это место уже было им родным, а толстые стены и добротная звукоизоляция, гарантировали шанс хорошо выспаться.

Никитос поерзал по деревянному топчану и вновь царство снов завладело его по-детски наивной и простой душой, награждая яркими и цветными снами.

Однажды, Никитос рассказал свой сон Игнатичу…

Полковник, от избытка чувств, сел с открытым ртом и молчал час, переваривая услышанное.

И все было бы ничего, если бы не их дурацкая привычка задирать всех, проверяя на крепость.

Валия, как девушка, как красивая, девушка тут же удостоилась чести услышать всё, что о ней думают.

Рассмеялась и поблагодарила оба почти бездыханных тела, за комплименты.

Аркан бить их не стал, ссылаясь на плохое знание русского языка.

В результате, два этих… Гения, занялись английским языком, напросившись в ученики к Валии!

И теперь, все четверо, сидят, точнее — лежат, на гауптвахте…

— … Ждешь свою красавицу? — Игнатич вновь мерял мне давление тремя разными способами, получая разные результаты и ругаясь себе под нос. — Дня четыре можешь не волноваться, на "губе" твоя красавица, вместе с твоим приятелем и двумя нашими башибузуками…

— Тоже вариант… — Я отчаянно делал вид, что мне ни капельки не интересно. — Буду крепче спать!