Корни гор
Шрифт:
Кар медленно шел через слепящую белизной площадку, не сводя глаз с черного пятна. Казалось, жертвенный круг незаметно скользит назад и расстояние до него не уменьшается. Голова кружилась, подлунный камень казался скользким, как лед. Надо спокойнее… Священная гора не отвергнет его у последнего предела…
Он нес на плечах связанного черного ягненка, но ему казалось, что жертва – он сам. Страха не было. Гора великанов не отвергла его, она принимала, она затягивала человека все глубже в священное пространство и подчиняла себе, наполняла собой мысли и дух, изгоняя все чуждое ей. Вступив в это лунное пространство, даже бросив на него первый взгляд из-за границы валунов, Кар стал совсем другим
Наконец граница черного круга придвинулась к его ногам. Кар остановился, снял с плеч ягненка и положил его в самом центре святилища. Потом вынул из-за пояса нож. Этот нож он считал своей самой большой драгоценностью: его взяли из случайно найденной могилы какого-то старого колдуна, чей дух долго не давал покоя округе. Кару стоило немалого труда его заполучить, но именно потом то дерево, которое он точил пятнадцать лет, наконец упало. Часть силы умершего колдуна перешла к нему, и Кар верил, что сегодня увеличит ее многократно.
Кровь ягненка под лунным светом казалась совсем черной. Она широко растекалась по камню и пропадала, впитываясь в него, как в сухую землю. Вот отчего так черен этот круг: не уголь костров, а сама жертвенная кровь задержалась в нем. Кровь бесчисленных жертв бесчисленных поколений. И с каждой каплей этой крови древнее великанье святилище копило силу. Тот, кто добавит каплю крови, получит в обмен каплю силы. Так устроен мир: на дар жди ответа, на дело – воздаяния.
Ягненок был мертв. Теперь Кар остался тут совсем один. И в то же время все пространство вокруг него наполнилось жизнью. Она откликнулась, разбуженная горячей кровью жертвы, и колдун еще яснее ощутил ее присутствие. По свежему воздуху, прохладному и плотному, пробегали беспорядочные слабые волны – это дышали священные камни. Кар оглянулся один раз и больше не посмел: вокруг высились огромные черные валуны, и все они смотрели на крошечного человечка в середине огромной площадки, как безмолвные, безглазые лица. Они ждали.
Дрожащими руками Кар снял с шеи свой мешочек с рунами. Страха он по-прежнему не ощущал, но эта сила, живущая здесь, уже напитала каждую жилку его тела, и ей стало тесно внутри. Кар ощущал себя сильным, как великан, зорким, как Один, единственный глаз которого видит все тайны вселенной. А вселенная была так близка: огромный океан мрака, окруживший Раудбергу, – земля, безмолвная и глухая; огромный океан темной синевы за серой стеной облаков – небо. Ему требовались посредники, чтобы услышать голос неба. И такие посредники нашлись – двадцать четыре ясеневые палочки, которые сам Один дал людям, чтобы они могли выйти из мрака и приблизиться к богам.
Вытащив из-за пазухи белый платок, Кар постелили его в середину черного круга, обратив четыре угла к четырем сторонам света. Платок сразу намок от крови, сквозь белую ткань проступили темные пятна. Кар развязал мешочек.
– Зову вас, норны, девы судьбы, – хриплым, чужим голосом произнес он, этот звук показался ему здесь неслыханной дерзостью. Но он должен был говорить: трусам нечего делать в заповедном святилище. – Зову вас, Прошлое, Настоящее, Будущее. Зову вас, Урд, Вёрданди, Скульд.
Кар опрокинул мешочек над платком. Руны просыпались с тихим значительные шорохом. Кар поднял праву руку, чтобы перемешать их, и вдруг замер.
Он
Это было живое существо. Кар застыл, скованный ужасом и трепетом, не в силах даже вздохнуть. Неведомое существо медленно приближалось, и лунный ветер трепал полы темной одежды. Оно не шло, а плыло по озеру золотистого сияния; его породили эти камни и этот свет. Это был сам дух святилища на Раудберге. Тянуло вскочить и бежать отсюда, пока не поздно: почему-то это маленькое, не выше человеческого роста существо вселило в колдуна больше благоговения и ужаса, чем все святилище с его молчащими валунами и черным жертвенным кругом. Валуны молчали, а дух Раудберги явился, чтобы говорить. Вся сила, рассеянная в воздухе, собралась в нем, как в кулаке, и сама ее близость грозила раздавить.
Постепенно сидящий в оцепенении Кар стал различать, что к нему приближается женщина, одетая в темный плащ до самой земли. Голову ее покрывала небольшая повязка, серая или белая, из-под которой спускались до колен густые волны темных блестящих волос. Норна была прекрасна и величественна; Кару хотелось склониться перед ней до земли, но он не мог шевельнуться.
– Здравствуй, Кар Колдун, – спокойно сказала норна, подойдя и остановившись у противоположного края черного круга. Ее негромкий голос качался на невидимых волнах и обволакивал со всех сторон. – Ты звал меня, и я пришла. Ты хочешь узнать свою судьбу, и ты ее узнаешь. Пусть в сердце твоем не будет обид. То, что можно изменить, ты создал или создашь своими руками. То, что нельзя изменить, создано силами, которые выше нас. Пусть дух твой ищет тропку между скалами жизни – вот и вся судьба человека. Ты запутался и заплутал на своей тропе. Я помогу тебе.
Норна шагнула в черный круг и присела прямо на камень возле рассыпанных рун. Ее лицо теперь оказалось прямо напротив лица Кара, на расстоянии вытянутой руки. Он хотел отодвинуться, но не мог. Ее облик властно притягивал взор. Вполне обыкновенная молодая женщина, довольно красивая, но с какими-то затененными, неподвижными, мертвенно-спокойными чертами.
Протянув правую руку, норна перемешала руны, и все они как-то сразу легли знаками вниз. Ладонь у нее была тонкая и в свете луны выглядела сероватой, как и лицо. Рука казалась искусно вырезаной из камня, в ней ощущались сила, твердость и уверенность.
– О чем ты хочешь узнать? – спросила норна.
Она взглянула на Кара, приподняв бровь. А у него язык одеревенел, и только дрожание ресниц взывало: зачем тебе мои слова, ты же сама все знаешь обо мне!
– Нет, – сказала норна, прочитав его мысли. – Я знаю все, что мне нужно, но ведь узнать хочешь ты, а не я. А чтобы понять ответ, нужно сначала понять свой вопрос. Назови его. Ты должен его знать.
Кар с усилием отвел взгляд от ее каменного лица и попытался собраться с мыслями. Это вышло легче, чем он ждал: он столько раз наедине с собой перебирал свои обиды на судьбу и свои требования к ней, что слова пришли быстро.
– Я хочу знать, как мне обрести истинную силу и добиться власти, – хрипло сказал он, плохо понимая сейчас, что все это значит.
– Власти над кем? – строго спросила норна. – Над людьми или над собой?
– Над людьми.
– Этого не бывает без власти над собой. Без власти над собой властитель над другими будет деревянным богом, внутри которого гнездятся змеи и жабы, и власть его – призрак. За ним стоят тролли и правят по своей воле.
– Я хочу разбудить свою силу, если она есть во мне. Я хочу, чтобы никто не смел стоять на моей дороге ни в большом, ни в малом. Тогда у меня будет власть и над собой, и над другими.