Корниловец
Шрифт:
Толпа всадников затихла, напряжённо соображая, прикидывая и так и эдак. И тут ротмистр Натансон, без папахи, вскочив ногами на седло, поднял руку и прокричал:
— Текинцы! Неужели вы предадите своего генерала?! Не будет этого, не будет! Второй эскадрон, садись!
И вот знаменосцы вывели вперёд штандарт, за ним пошли все офицеры, начал садиться на коней 2-й эскадрон, а там и все прочие потянулись. Бойцы ворчали, воздыхали, но это уже была не толпа, а отряд. Полк.
Около двух часов дня
Подскакал Саид, ходивший в разведку, и притащил с собой аршинную афишу из тех, что были расклеены на станции. А текст её гласил: «Всем, всем: генерал Корнилов бежал из Быхова. Военно-революционный комитет призывает всех сплотиться вокруг комитета, чтобы решительно и беспощадно подавить всякую контрреволюционную попытку!»
— Боятся вас «красные», ваше высокопревосходительство! — усмехнулся Кирилл.
— Как-как? — переспросил Марков и расхохотался: — «Красные»? Здорово! А мы тогда какие?
— А мы — «белые».
— «Белый крест»! — припомнил Романовский.
— У большевиков гвардия Красная… — медленно проговорил Корнилов.
— …А мы, — подхватил Марков, — Белая гвардия!
— Вперёд, белогвардейцы! — скомандовал Лавр Георгиевич со слабой улыбкой.
Эскадроны двинулись к железнодорожным путям. Почти все бойцы успели перебраться на другую сторону, а по эту оставался всего десяток бойцов во главе с Корниловым. Рядом с генералом находились Кирилл и Саид, когда вдруг послышались крики: «Назад! Назад!». Авинов привстал в седле, но заметил лишь клубы паровозного дыма.
— Марш! Марш! — закричал Натансон.
Тут из-за поворота появился бронепоезд и ударил по колонне огнём пулемётов и орудия. Переправляться через пути времени уже не оставалось, эскадрон повернул круто в сторону и поскакал в лес. Несколько всадников свалились, пуля чиркнула Корнилова по бедру и убила лошадь. Авинов с Саидом подхватили генерала, оттаскивая за деревья, — тем и спаслись. Залегли и следили, как мимо медленно проезжал бронепоезд, сосредотачивая огонь на противоположной от них стороне. Паровоз злобно шипел, выпуская струи пара, пыхтел и лязгал сочленениями.
Кирилл лежал под развилкой двух ёлок, и ему были хорошо видны мёртвые тела в малиновых халатах, раскинувших руки по насыпи. Среди них лежал и полковник Кюгельген.
— Отходим, Бояр! — прошипел Саид.
— Отползаем… — выдавил генерал, кряхтя.
Авинов наскоро перетянул Корнилову рану. Отойдя подальше в лес, они вдвоём подсадили «Верховного» в седло единственной уцелевшей лошади и повели её в поводу.
Из-за чащи долетали заполошные гудки и свистки, но, к чему они относились, было неясно.
— Тут озерцо, — сообщил Батыр, топающий впереди.
— Обходим справа!
—
— А что делать?
Двое пеших вывели коня с всадником в заросли молодых ёлочек. Ёлочки росли на склоне, а внизу, в выемке, пролегала железная дорога.
— Едут! Пригнись!
Мощно пыхтя, внизу проследовал паровоз, тянувший бронеплощадки и обычные грузовые платформы с бортами, прикрытыми мешками с песком. На платформах стояли полевые гаубицы, там копошились…
— Да это ж наши! — ахнул Саид.
Действительно — перепрыгивая лафеты орудий, по платформам бегали текинцы в белых папахах и скидывали под откос застреленных и зарубленных «красных».
— Они захватили поезд! — вскричал Кирилл.
Подскочив, он запрыгал, заорал, замахал руками, потом догадался выбежать на травянистый склон. Авинов доскакался до того, что упал и покатился, но так и не докричался — за клочьями пара и суетой текинцы не заметили его резких телодвижений. Вспомнив, наконец, о «парабеллуме», Кирилл торопливо достал пистолет и дважды выстрелил в воздух. Бесполезно…
Поднявшись на одно колено, корниловец растерянно проводил глазами уходивший бронепоезд. Вот последний вагон плавно завернул за рощицу, затих перестук колёс, рассеялся дым и пар.
Чертыхнувшись, Кирилл поднялся наверх и буркнул в форме доклада:
— Уехали.
Бледный Корнилов кивнул, принимая донесение.
— Выкрутимся, — бодро сказал Авинов, — куда мы денемся…
В гильзе из-под снаряда Кирилл нагрел воды и промыл генеральскую рану, а Саид использовал единственный перевязочный пакет.
И снова двое пеших и здоровых повели за собою лошадь с раненым седоком.
Обойдя станцию Песчаники стороною, они снова вышли к железной дороге. Слабо гудели телеграфные провода, кое-где на них отдыхали вороны. Стрелочник дрых в своей будке. Брошенные на путях, рассыхались три «теплушки» с полустёртыми надписями: «8 лошадей или 40 человек». А невдалеке, заехав в тупичок, стоял паровоз. Поворотная труба водокачки нависала над ним, макая брезентовый «хобот» — шумела заливаемая вода.
— Стойте здесь, — велел Авинов и направился, переступая через рельсы, к паровозу.
Это был локомотив типа «О» с механизмом Джоя, за что его и прозывали «джойкой». Чёрный паровоз выглядел чистеньким и блестел, как начищенный сапог. Вокруг него ходил машинист в тужурке, с маслёнкой в руках, с газетой «Биржевые ведомости», торчавшей из кармана.
— Эй, дядя! — окликнул его Кирилл. — Куда путь держишь?
«Дядя» выпрямился и сказал, щурясь на солнце:
— А тебе куда надо, племянничек?
— До Киева подбросишь?
Машинист убрал маслёнку на место, тщательно протёр руки старой портянкой и сказал: