Короче говоря
Шрифт:
— В Хитроу. Но не могли бы мы по пути заехать в «Харродс»? Мне нужно захватить там пару запонок.
Ничего общего
— Какой одарённый ребёнок, — восхищалась мать Робина, наливая сестре вторую чашку чая. — На выпускном вечере директор сказал, что он самый талантливый ученик, когда-либо вышедший из стен этой школы.
— Ты, наверное, очень им гордишься, — заметила Мириам, сделав глоток чая.
— Не стану скрывать, это так, — призналась счастливая миссис Саммерс. — Конечно, все знали, что он выиграет премию основателя, но даже его учитель живописи был удивлён, когда ему предложили поступить в школу
6
Художественное училище при Лондонском университете.
— А как дела у Джона? — поинтересовалась Мириам и взяла фруктовое пирожное.
Миссис Саммерс вздохнула, вспомнив о старшем сыне.
— Джон летом заканчивает учёбу на курсе управления бизнесом в Манчестере, но, похоже, он так и не решил, чем хочет заняться. — Помолчав, она бросила ещё один кусочек сахара себе в чай. — Одному Богу известно, что из него получится. Он говорит, что займётся бизнесом.
— Он всегда так старался в школе, — заметила Мириам.
— Да, но никогда не добивался успеха и уж конечно не получал никаких наград. Я говорила тебе, что Робину предложили устроить в октябре персональную выставку? Правда, это всего лишь местная галерея, но, как он утверждает, каждому художнику приходится с чего-то начинать.
Джон Саммерс приехал в Питерборо на первую персональную выставку своего брата. Мать ни за что не простила бы, если бы он не пришёл. Он только что узнал результаты экзамена по менеджменту. Ему присвоили степень 2.1 [7] — неплохой результат, если учесть, что он был вице-президентом студенческого союза, а сам президент почти не появлялся на собраниях после своего избрания, и Джону приходилось отдуваться за двоих. Он не станет рассказывать матери о получении степени — ведь сегодня день Робина.
7
Степень с отличием второго класса.
Мать много лет твердила, что его брат — одарённый художник, и теперь он пришёл к мысли о том, что пройдёт совсем немного времени, прежде чем весь остальной мир признает этот факт. Он часто размышлял о том, какие они разные; но, с другой стороны, разве кто-нибудь знает, сколько братьев было у Пикассо? Наверняка один из них занимался бизнесом.
Джон не сразу нашёл закоулок, где располагалась галерея, но когда он всё-таки до неё добрался, то очень обрадовался, увидев толпу друзей и поклонников. Робин стоял рядом с матерью, а та советовала репортёру из «Эхо Питерборо» использовать слова «великолепный», «выдающийся», «поистине талантливый» и даже «гениальный».
— Ой, смотрите, Джон приехал, — воскликнула она и, оставив на минутку свою свиту, подошла к старшему сыну.
— Отличное начало для карьеры Робина, — сказал Джон, целуя мать в щёку.
— Да, полностью с тобой согласна, — кивнула мать. — И я уверена, что скоро ты будешь купаться в лучах его славы. Ты сможешь всем говорить, что ты — старший брат Робина Саммерса.
Миссис Саммерс оставила его, чтобы ещё раз сфотографироваться с Робином, дав Джону возможность пройтись по залу и рассмотреть полотна брата. В основном, это были картины, которые он написал в течение последнего года учёбы в школе. Джон охотно
— Тебе не кажется, что он отражает самую сущность её души? — произнёс голос за его спиной.
— Бесспорно, — ответил Джон, поворачиваясь лицом к брату. — Прекрасная работа. Я тобой горжусь.
— Вот что меня в тебе восхищает, — сказал Робин. — Ты совсем не завидуешь моему таланту.
— Конечно, нет, — улыбнулся Джон. — Я им наслаждаюсь.
— Тогда будем надеяться, что хотя бы часть моего успеха достанется и тебе — на той стезе, которую ты выберешь.
— Будем надеяться, — согласился Джон, не зная, что ещё сказать.
Робин наклонился к нему и понизил голос.
— Ты не одолжишь мне один фунт? Конечно, я потом верну.
— Конечно.
Джон улыбнулся — по крайней мере, некоторые вещи никогда не меняются. Всё началось несколько лет назад с шестипенсовика на детской площадке и закончилось десятью шиллингами на выпускном вечере. Теперь он попросил фунт. В одном Джон был твёрдо уверен: Робин никогда не вернёт ни пенса. Не то чтобы Джон жалел денег для младшего брата — в конце концов, скоро они наверняка поменяются ролями. Джон достал бумажник, в котором лежали две банкноты по одному фунту и обратный билет на поезд в Манчестер. Он вытащил одну банкноту и отдал Робину.
Джон хотел задать ему вопрос о другой картине — полотне маслом под названием «Бараббас в аду», — но брат уже отвернулся и направился к матери и восхищённым поклонникам.
После окончания Манчестерского университета Джона сразу же пригласили стажёром в фирму «Рейнолдс и К 0», а Робин к тому времени переселился в Челси. Его мать говорила Мириам, что квартира небольшая, но зато в самом фешенебельном районе города. Правда, она умолчала, что ему приходится делить её с пятью другими студентами.
— А Джон? — поинтересовалась Мириам.
— Он работает в Бирмингеме, в компании, которая производит автомобильные покрышки, ну или что-то в этом роде, — ответила она.
Джон жил в меблированных комнатах на окраине Солихалла, в самом убогом районе города. Ему было там удобно, потому что дом находился рядом с заводом, куда он должен был приходить ровно в восемь утра каждый день с понедельника по субботу, пока работал стажёром.
Джон не докучал матери подробностями работы компании — ведь производство покрышек для автомобильного завода в соседнем Лонгбридже не идёт ни в какое сравнение с яркой, насыщенной жизнью художника-авангардиста, обитающего в богемном Челси.
Хотя он редко встречался с Робином, когда тот учился в школе Слейда, он всегда приезжал в Лондон на выставки, которые устраивались в конце года.
На первом курсе студентам предложили выставить две свои работы, и Джон признался — только самому себе, — что картины брата ничуть его не трогают. Однако он понимал, что почти не разбирается в искусстве. Когда критики разделяли мнение Джона, мать объясняла это тем, что Робин опережает своё время, и уверяла, что скоро его ждёт мировое признание. Она также обратила внимание, что обе картины были проданы в день открытия выставки, и предположила, что их приобрёл известный коллекционер, которому достаточно одного взгляда, чтобы понять — перед ним работа талантливого художника.