Короче говоря
Шрифт:
— Вы хотите сообщить суду ещё какие-нибудь сведения, которые мне следует принять во внимание, прежде чем вынести приговор?
— Да, сэр, — ответил Кенни. — На прошлой неделе я украл часы в «Селфриджес». С тех пор меня мучает совесть, и я хочу их вернуть. — Он лучезарно улыбнулся судье.
Судья кивнул и, найдя адрес обвиняемого на лежащем перед ним бланке, приказал констеблю сопроводить мистера Мерчанта домой и забрать украденный товар. На короткое мгновение показалось, что судья почти готов похвалить осуждённого преступника
В Патни Кенни отвёз молодой констебль, который рассказал ему, что работает в полиции всего несколько недель. Тогда тебя ждёт небольшое потрясение, подумал Кенни, открывая входную дверь и приглашая офицера войти в дом.
— Господи, — выдохнул молодой человек, заглянув в гостиную.
Он повернулся, выбежал из квартиры и немедленно связался со своим сержантом по автомобильной рации. Через несколько минут около дома Кенни по Сент-Люкс-роуд остановились две патрульные машины. Старший инспектор Трэвис распахнул незапертую дверь и обнаружил сидевшего в холле Кенни с украденными часами в руке.
— К чёрту часы, — заявил старший инспектор. — Что всё это значит? — спросил он, обводя руками гостиную.
— Это всё моё, — ответил Кенни. — Я украл одну-единственную вещь, которую и собираюсь вернуть, эти часы. «Таймекс Мастерпис» стоимостью сорок четыре фунта.
— Что за игру ты затеял, дружок? — спросил Трэвис.
— Не понимаю, о чём вы, — с невинным видом ответил Кенни.
— Всё ты прекрасно понимаешь, — возмутился старший инспектор. — Твоё гнёздышко набито дорогими украшениями, картинами, произведениями искусства и антикварной мебелью («стоимостью около трёхсот тысяч фунтов», хотелось сказать Кенни), и я не верю, что всё это принадлежит тебе.
— Тогда вам придётся это доказать, старший инспектор, а если не сможете, то по закону всё это моё. И в этом случае я имею право распоряжаться своим имуществом, как пожелаю.
Старший инспектор нахмурился, зачитал Кенни его права и арестовал за кражу.
В следующий раз Кенни предстал перед Центральным криминальным судом в здании Олд-Бейли. Кенни был одет соответственно случаю — в костюм в тонкую полоску, белую рубашку и галстук Королевской гвардии. Он сидел на скамье подсудимых по обвинению в краже на сумму двадцать четыре тысячи фунтов.
Полиция составила полный список всех обнаруженных в его квартире вещей и следующие шесть месяцев пыталась разыскать владельцев этих сокровищ. Но хотя они разместили объявления во всех известных журналах и даже показывали украденные ценности в телепередаче «На страже закона», да ещё выставили их на всеобщее обозрение, восемьдесят процентов владельцев так и не объявились.
Старший инспектор Трэвис пытался заключить с Кенни сделку. Он обещал, что Кенни получит мягкий приговор, если будет сотрудничать и скажет, кому принадлежат
— Они принадлежат мне, — повторял Кенни.
— Если ты решил вести такую игру, помощи от нас не жди, — заявил старший инспектор.
Кенни и не ждал никакой помощи от Трэвиса. Это не было частью его первоначального плана.
Кенни всегда считал: будешь экономить при выборе адвоката — в итоге дорого заплатишь. Поэтому в суде его представляла крупная юридическая фирма и весьма услужливый мистер Арден Дювин, королевский адвокат, который запросил десять тысяч фунтов за свои услуги.
Кенни признал себя виновным. Он знал — если полиция дала показания, она не сможет снова предъявить невостребованные ценности, и, следовательно, закон признает их его собственностью. На самом деле, полиция уже неохотно вернула вещи, кражу которых не смогла доказать, и Кенни быстро сбыл их за треть стоимости, хотя шесть месяцев назад скупщик краденого предлагал ему за них всего лишь десятую часть.
Мистер Дювин, королевский адвокат, выступая с защитной речью, обратил внимание судьи, что это первое правонарушение его клиента, к тому же он сам пригласил полицейских к себе в дом, прекрасно зная, что они обнаружат там украденные вещи и арестуют его. «Нужно ли ещё какое-нибудь доказательство раскаяния и сожаления?» — вопрошал он.
Кроме того, мистер Дювин обратил внимание суда на то, что мистер Мерчант отслужил девять лет в вооружённых силах и с почётом вышел в отставку после участия в боевых действиях в Заливе, но после увольнения из армии он так и не смог приспособиться к гражданской жизни. Мистер Дювин заявил, что это не оправдывает поведение его клиента, но он хочет довести до сведения суда, что мистер Мерчант поклялся впредь никогда не совершать подобных преступлений, и поэтому он просит судью вынести его клиенту более мягкий приговор.
Кенни сидел на скамье подсудимых, опустив голову.
Судья прочитал ему небольшую лекцию о тяжести совершённого преступления, но при этом добавил, что он учёл все смягчающие обстоятельства дела и решил приговорить его к двум годам тюремного заключения.
Кенни поблагодарил его и заверил, что больше не причинит ему беспокойства. Он знал, что следующее его преступление не может окончиться тюремным заключением.
Когда Кенни увели под конвоем, старший инспектор Трэвис посмотрел ему вслед и, повернувшись к королевскому прокурору, спросил:
— Как вы думаете, сколько этот мерзавец заработал, придерживаясь буквы закона?
— Полагаю, не меньше ста тысяч, — ответил королевский обвинитель.
— Мне столько и за всю жизнь не заработать, — заметил старший инспектор и разразился тирадой, которую никто из присутствующих не осмелился повторить своим жёнам за ужином.
Королевский обвинитель не намного ошибся. В начале недели Кенни отправил в Гонконгско-Шанхайский банк чек на восемьдесят шесть тысяч фунтов.