Король абордажа

ван Викк Мэсон Френсис

Если бы не новая эпидемия в Порт-Ройяле страшной желтой лихорадки, Карлотта де Сандовал д'Амбуаз чувствовала бы себя счастливее, чем когда-либо за все время своей бурной и легкомысленной жизни. Было так радостно и приятно видеть Гарри рядом, видеть, что он так терпеливо и нежно любит ее и ребенка. Как чудесно наконец ничего не хотеть. С рождения Гарри-младшего ее шкатулка с драгоценностями была переполнена. К счастью, материнство не испортило ее фигуру, а маленькие груди с розовыми сосками уже приобрели прежнюю форму.

Лежа в гамаке,

она прислушалась к голосу Гарри, который прощался со своими гостями. Она зевнула и про себя ругнула Зулейму за то, что та заболела. Дай Бог, чтобы у нее не оказался сифилис! Карлотта села в гамаке. Страшно подумать, что маленький Гарри может подхватить заразу.

Карлотта позвонила, и когда вошла Мари с тарелкой фруктов и кувшином горячего шоколада, она уже скинула мокрую от пота ночную рубашку и вытащила бледно-голубое платье, которое надевала при уходе за ребенком. Порывисто расчесывая густые рыжие волосы, она уселась перед маленьким столиком и быстро спросила по-испански:

— Как Зулейма?

— Ей лучше, миссис. Но она еще слаба и не сможет работать три-четыре дня.

Понятно. Раз Зулейма больна, Карлотте придется самой купать маленького Гарри. Жозефа слишком неповоротлива.

Карлотта вытянула молочно-белую ногу, и Мари обула ее в шлепанцы.

— Через полчаса я буду купать Гарри, так что приготовь горячую воду и таз, чтобы развести ее.

Карлотта полюбовалась на своих голубых, серых и алых попугаев в клетках, быстро закончила завтракать, удивляясь проснувшемуся желанию немедленно увидеть ребенка и подержать его на руках. Маленький Гарри, как говорила Жозефа, был хорошим мальчиком, всегда готовым улыбнуться и засмеяться.

Малыш был в на редкость прекрасном настроении и весело загукал, когда мать взяла его на руки и поцеловала в ложбинку на шее. Меж тем Жозефа уже все приготовила для купания: деревянная ванна стояла на толстом ковре, чтобы Карлотта могла, купая ребенка, встать на колени. рядом со стулом, усевшись на котором Карлотта распеленала маленького Гарри, стояло ведро холодной воды, лежали свежие пеленки и распашонка из великолепного голландского полотна, в которой ребенка покажут отцу.

Конечно, он был мокрый; интересно, правда, что мальчики чаще мочат пеленки, чем девочки? Карлотта методично расстелила полотенце на коленях и положила ребенка на спинку. Она улыбнулась, когда увидела, что выступившая от жары и пота сыпь почти совсем исчезла.

— Жозефа! Скорее неси горячую воду!

Тяжело пыхтя, ввалилась негритянка. Ее плечи тяжело ходили под тяжестью ведра с кипящей водой.

— Она слишком горячая, даже для того, чтобы ее смешать, тупица, — возмутилась Карлотта и попыталась вспомнить, как Зулейма определяла правильную температуру. — Иди принеси ещё холодной воды и в другой раз не приноси ведро, в котором вода только что закипела.

Голенький маленький Гарри резко дернулся у нее на коленях, пытаясь ручонкой поймать столбик пара, поднимавшийся от ведра с кипящей

водой.

В ожидании Жозефы Карлотта развлекалась, подставляя свои маленькие пальцы под ладонь мальчика, и тот тут же сжимал ее руку.

— Боже, ну и хватка! Нужно сказать об этом Гарри. — Она улыбнулась, глядя на длинный ряд игрушек, привезенных адмиралом, которые еще не были нужны для такого маленького ребенка.

Ребенок снова дернулся, Какой он мягкий и толстенький. А! В коридоре раздалось топанье Жозефы.

— Торопись, — позвала она. — Я не собираюсь ждать целый день.

Кормилица, балансируя с глубоким корытом холодной воды, послушно ускорила шаг, но поскользнулась на хорошо натертом воском полу, споткнулась, завизжала и упала. Оловянное корыто с жутким грохотом ударилось об пол.

Перепуганная Карлотта вскочила и повернулась, в ярости готовая прибить Жозефу. Но гневные проклятья так и не слетели у нее с языка, потому что от резкого движения ребенок скатился с ее колен прямо на край ведра с кипящей водой и исчез там.

Из уст Карлотты вырвался совершенно нечеловеческий крик. Трясясь от охватившего ее столбняка, смешанного с ужасом, она, не обращая ни малейшего внимания на боль в руках, шарила в кипящей воде в поисках ребенка. Но прошла долгая, показавшаяся вечностью секунда, прежде чем она вытащила его. Маленький комочек пурпурно-красного цвета.

Раздались голоса, и со всех сторон зазвучали шаги. Жозефа лежала и стонала, она была немного оглушена своим падением и слишком напугана, чтобы встать.

— Какого черта! — Морган ворвался в комнату и увидел рыдающую Карлотту на коленях. От слабо дрожащего тельца младенца все еще поднимались струйки пара.

Карлотта повернулась с трясущимися губами, ее лицо исказила гримаса, когда она подняла на него огромные, наполненные ужасом глаза и подняла руки, уже покрасневшие и совершенно обваренные.

— О Гарри! Этого не может быть.

Он бросился к ней, чтобы взять ребенка на руки, и тут понял, в чем дело. В ужасе он смотрел, как грудь малыша приподнялась, опустилась и осталась неподвижной.

Еще минуту Морган стоял на коленях, не сводя глаз с тела младенца. Потом медленно, словно автомат, повернулся.

— Он умер, и это ты убила его. Ты убила моего сына.

Она уже видела в его глазах такой огонь, но только слабо приподняла изуродованную руку, на которой ярко горела буква «О».

— Если это утешит тебя, то, прошу тебя, убей меня, -проговорила Карлотта. Она не пошевелилась, когда его руки потянулись к ее горлу, а в глазах заполыхало адское пламя.

— Прежде чем ты убьешь меня, я скажу тебе… — Она уронила руки и склонила голову. — Я избавлю тебя от ненужной боли.

С напряженным, покрасневшим лицом Морган склонился над ней.

— Что ты хочешь сказать? Что? Ты разрушила все, за что я боролся и для чего жил, — взревел он.

Слезы струились по ее щекам, когда Карлотта подняла глаза.