Король арены 7

Богдашов Сергей Александрович

Всего лишь три попадания из двенадцати выстрелов.

И это с пятнадцати шагов!

Блин…

По здоровенным чурбакам, которые чуть ли ни в немалый пень размером.

Вот так и гаснут мечты.

А я-то было порадовался, представив себе, что вооружу конкубину артефактом, с помощью которого она легко и быстро сможет отбиться от любых поползновений в её сторону.

Кто же знал, что она попросту не сумеет им правильно воспользоваться?

Моя конкубина — конченная мазила!

А

так-то, деваться мне не куда. Надо её тренировать.

Я ещё раз заставил её стрелять.

Теперь с десяти шагов.

Уже лучше.

Семь из десяти.

А с пяти метров — всё в цель!

Хм-м… Результат заставляет задуматься.

Дамский пистолетик?

Маленький, лёгкий, из тех, которые можно закрепить на ляжке, под юбкой, и он раз десять выстрелит?

Пусть и не так далеко, но быстро и неожиданно для возможных обидчиков.

Оставлю, как вариант для размышлений.

Когда со стрельбой закончили, я попросил Вихря пообщаться с питомцем Мари.

— Бесполезно. Он пока слишком мал. Говорить ещё не умеет. Одни игры на уме, — спустя какое-то время выдал свой вердикт мой Элементаль, — Одни визги, писки и эмоции. Но вашу сестру он просто обожает!

Ну, хотя бы так.

Пообедали. Незатейливо, но вкусно.

Подарки родне оставили на вечер.

Потом я вызвался проводить уставшую от впечатлений конкубину до её покоев, где мы приятно провели время, и даже успели полчасика вздремнуть.

Точней, это я полчасика подремал, так как мне хватило, а Элина всё ещё сладенько посапывала, когда я тихонько встал, оделся и пошёл проверять, как у меня обстоят дела с рубинами и артефактами.

До ужина ещё часа полтора, так что времени у меня навалом.

Когда я спустился на первый этаж, то первое, что там увидел, была перепачканная красками сестрёнка.

— «Хорошо, что я купил ей в подарок акварельные краски», — мелькнула у меня мысль.

На самом деле несложно было догадаться, что Мари, узнав про то, что избранницей её горячо любимого брата стала художница, тут же поспешит пообезьянничать, чтобы обратить на себя внимание своими успехами в рисование.

— Как успехи? — поинтересовался я у сестры, специально не став её отчитывать за испачканные руки и мордашку.

— Тебе не понравится. Даже Портрет недоволен.

— А ты хотела научиться рисовать за один день, да ещё и красками?

— Карандашами у меня лучше получается, — недовольно призналась сестрёнка.

— Ну, давай посмотрим, что же у тебя вышло?

— Портрет меня только за цветочки похвалил. Вот за эти, — показала она мне уже почти высохший рисунок, где ей и на самом деле удалось довольно точно изобразить пару тюльпанов.

— И действительно неплохо вышло, — оценил я пусть и наивный, но довольно успешный рисунок, для ребёнка её лет, — Подаришь его мне? Но после ужина. Пусть сначала все посмотрят.

—

И Элина?

— Она в первую очередь. Тебе же важно услышать её мнение?

— Ты думаешь, ей понравится?

— Вот это мы и узнаем. А сейчас бегом к умывальнику. Не дай Релти, тебя мама такой измазанной увидит. Тогда она точно может у тебя краски отобрать!

— Братик, я уже бегу! — сорвалась с места наша непоседа.

— Боец, как служба? — поинтересовался я у охранника, выйдя на улицу.

— Ваше благородие, происшествий нет, — отрапортовал он в ответ.

Нет, на местном языке оно естественно звучит иначе, но мой мозг уже привык облекать местный язык во вполне понятные мне земные аналоги моего бывшего мира, а раз я — капитан статской службы, то и обращение ко мне вполне понятное.

— Пусть кто-нибудь сходит к особняку напротив и достучится в правые ворота до ответа. Нужно передать, что лэр Ронси приглашает своего друга Федра на ужин.

— Ваше благородие. Там ещё пятёрка наших пограничников прибыла. Они пока в городе остановились, увольнение отметить, но сказали, что уже завтра все будут, как огурцы.

— Пусть похмелятся с утра, а после обеда я их приму, — не поверил я в столь сладкую сказку.

То я не знаю, как пограничники увольнение из армии отмечают.

Это же целый ритуал. Без хорошей выпивки и хоть какой-то драки он просто считается недействительным.

— Благодарю, ваше благородие. Тотчас же посыльного отправлю к соседям, — сунул себе в рот вояка какую-то свистульку, выдав целую руладу визгливых звуков, для чего он пальцами затыкал какую-то комбинацию из четырёх дырочек поверх своего свистка.

Эти пересвисты я время от времени слышал, но значения особого им не придавал.

Думал, охрана развлекается.

— И сколько команд ты своим свистком можешь передать? — поинтересовался я, чисто из любопытства.

— Тридцать. Положенный минимум для унтер-офицерского состава, — браво отрапортовал служивый, — И чисто наших, для внутреннего общения, ещё пять.

Хех, нормально.

Насколько я понимаю, на четырёх знаках можно обалденно сложные компьютерные программы написать. В итоге, программа, созданная с помощью всего лишь четырех знаков, может стать настоящим произведением искусства в мире информационных технологий.

Совпадение? Да кто его знает…

Этот мир давно уже у меня вызывает вполне обоснованные подозрения.

Я же не даром за исследование Тварей уцепился.

Сдаётся мне, с ними дело далеко не совсем чисто выглядит.

Как-то слишком уж вовремя и неожиданно они появились в этом мире и, если что, практически параллельно с появлением богини.

Типа — вот вам член и вазелин.

Вы нас не ждали — а мы пришли!

Но пока у меня к тому нет никаких доказательств, и даже, если они когда-нибудь вдруг появятся, то надо сто раз отмерить, для начала, с кем такими знаниями можно будет поделиться.