Король Артур и рыцари Круглого стола
Шрифт:
3. Если величайшим властителем Англии был бритт, а ныне бритты оттеснены на край острова, в Уэльс, и их былое величие забыто, значит, и саксы не так уж вправе предъявлять свое первородство и попрекать пришельцев-норманнов: саксы вытеснили бриттов, норманны в свой черед покорили саксов, но история острова остается единой и предание принадлежит всем. Единство разных национальных мифов, сливающихся в историю, было, вероятно, самым сильным достижением Гальфрида Монмутского.
4. Бритты населяли не только территорию Великобритании, но и под конец римского владычества (накануне воцарения Артура) активно перебирались через Ла-Манш и заселили атлантическое побережье современной Франции, Арморику, названную в их честь Бретанью. Бретань граничила и с Анжу, наследственным владением Генриха Плантагенета, и с Нормандией, родиной Вильгельма Завоевателя. Более того: Бретань отчасти была покорена норманнами тогда же, в IX в., когда они создавали на территории Франции свое герцогство, и
Великое имя не принесло мальчику счастья. Двое сыновей Генриха Плантагенета умерли при жизни отца — старший, Генрих Молодой, и Жоффруа, герцог Бретани. Пережили Генриха двое — знаменитый Ричард Львиное Сердце и младшенький Джон. Ричард по велению своего львиного сердца провел короткую славную жизнь в крестовых походах и умер бездетным, как все английские Ричарды-властители. Законным наследником был сын третьего брата, юный Артур, но Джон-последыш захватил престол и прикончил племянника.
Второй раз попытку назвать принца Артуром предпринял Генрих VII Тюдор. У него были те же «этнические» основания — не Бретань, так Уэльс, откуда он родом — и та же задача укрепить единую династию после войны Алой и Белой роз, утвердить свои весьма сомнительные права: Генрих был дальним потомком королевского рода от третьего брака герцога Ланкастера, Катерина Суинфорд стала любовницей герцога задолго до свадьбы, рожденные от этой связи дети узаконены постфактум. Ситуация, достаточно похожая на сомнительное рождение Артура.
И вновь принц Артур умирает молодым, а королем становится его младший брат — тот самый Генрих VIII, многоженец, отчаявшийся произвести на свет наследника мужского пола, бич своих подданных, правитель, разорвавший с традиционной католической культурой и разоривший монастыри. В результате вместе с монастырем Серых братьев была уничтожена и гробница рыцаря Томаса Мэлори, а в Гластонбери — признанная гробница Артура. С тех пор имя «Артур» не дают потенциальным наследникам британского престола (королева Виктория, например, назвала так только третьего сына). Надпись на той гробнице в Гластонбери, которую приводит и Мэлори, — «король в прошлом и король в грядущем» — стала толковаться как обещание, что вернется тот самый король Артур и не стоит и пытаться подменить его какими-либо представителем династии.
Правда, для такого понимания надпись пришлось слегка подправить. Поиски могилы Артура в Гластонбери начали около 1180 г., под влиянием книги Гальфрида Монмутского. По приказу настоятеля на монастырском кладбище провели раскопки и нашли гроб из выдолбленного дубового ствола. Там покоились вместе мужчина и женщина; мужской скелет принадлежал настоящему богатырю, и в черепе его зияла рана. Для пущей убедительности отыскался и свинцовый крест с надписью: HIC JACET SEPULTUS INCLTUS REX ARTHURUS CUM WENNEVERIA UXORE SUA SECUNDA IN INSULA AVALLONIA («Здесь покоится прославленный король Артур и Венневериа, его вторая жена, на острове Аваллонии»). О возвращении короля, о «короле ныне и вовеки» — ни слова. Но в 1278 г. останки были помещены в мраморную гробницу перед алтарем в главной церкви монастыря, и эту гробницу с соответствующей надписью мог видеть Мэлори. Связано это было опять-таки с историческими событиями: под конец XIII в. Эдуард I покоряет Уэльс, его сын становится принцем Уэльским, и вновь актуален Артур в качестве предка и покровителя династии.
Так англичане запечатлевали свой драгоценный миф в археологии и артефактах (сколько мы находим у Мэлори упоминаний о гробницах с надписями и о сохранившихся черепах с трещинами от удара меча — право, их берегли, словно христианские реликвии). Запечатлевали этот миф и в камне — едва Гальфрид закончил «Историю», как брат его покровителя, графа Глостера, занялся строительством Тинтаджиля на утесах Корнуолла, а в начале XIII в. младший сын Джона-последыша, то бишь Иоанна Безземельного, создал там и вовсе «древнюю твердыню». Миф об Артуре был еще тем удивительно удачен, что привязывал непокорные окраины — Корнуолл, Уэльс, даже Ирландию — к центру, внушая: да, вами правит не слишком любимый суверен из Лондона, однако его предки — вашего корня, в ваших краях он был зачат, здесь сохранили память, когда «москали» (или как там бритты обзывали жителей метрополии?) и думать о нем позабыли.
И все же надежнее камня — поэтическое слово. Это прекрасно знала французская жена Генриха Плантагенета, Алиенора Аквитанская. И, порадовавшись хронике Гальфрида Монмутского, озаботилась тем, чтобы она превратилась в поэзию. В 1155 г. Робер Вас, нормандский поэт с острова Джерси, преподнес своей властительнице «Брута Английского» (Le Brut d’Angleterre) — изложенную восьмисложными стихами и на нормандском
Принципы работы Лайамона весьма напоминают подход Мэлори: священник обложился книгами, в числе которых, помимо «Брута», были латинские сочинения первых английских епископов Альбина и Августина и «Церковная история народа англов» Беды Достопочтенного [178] (VIII в.). «Он с любовью посмотрел на эти книги, да будет милостив к нему Господь! — пишет о самом себе Лайамон… — Истинные слова составил вместе и многие книги соединил в одну».
Соединение многих книг не выдумано ни Лайамоном, ни Васом: исстари книги наиболее естественным способом рождались от себе подобных, книги от книг. Однако кое в чем Вас поспособствовал соединению книг: он изобрел идеальный способ сочетать разрозненные сюжеты и рыцарей из разных книг — Вас придумал Круглый стол. С этого момента Артур — не просто политический миф, предок британских королей, владыка полумира. Он — глава рыцарства. Круглый стол — вот что запоминается каждому читателю с детства. Даже Грааль не так важен или важен постольку, поскольку, как утверждает Мэлори, Грааль — основание Круглого стола. [179] Круглый стол соединяет равно дорогие нам идеи заслуженного избранничества (не всякий удостоится сидеть за этим столом) и равенства во взаимном уважении (за этим столом отсутствуют лучшие и худшие места). Круглый стол открывает возможность для неисчерпаемых приключений: турниров, подвигов, чтобы заслужить место в ордене или помериться доблестью с собратьями, поисков запропавших куда-то друзей, походов на выручку — все это увенчивается тем единым порывом, в котором у Мэлори рыцари отправятся искать Грааль. Но это у Мэлори — у Васа о Граале еще нет речи. Грааль — один из тех сюжетов, которые присоединит к «Королю Артуру» французская и немецкая литература Высокого Средневековья.
178
Достопочтенный Б. Церковная история народа англов. — СПб.: Алетейя, 2003.
179
Но и эту связь с Граалем Мэлори не педалирует, не подхватывает предание об изготовленных по приказу Иисуса трех столах — Тайной Вечери, Грааля и Круглом. Эта легенда превращала Круглый стол в мистическую святыню.
Ведь именно это сделал Вас: разомкнул сюжет, создав возможность для соучастия в нем всем поэтам и писателям той и более поздних эпох. Во-первых, потому, что писал на народном романском языке (отчего и его поэма и поэмы его последователей часто называются «романами»). Во-вторых, за Круглый стол можно было усадить героев других преданий и соединить их приключения с другими сюжетами. Круглый стол притянул к себе Тристрама, Ланселота, Грааль — ничего этого не было у Гальфрида. Родился рыцарский роман.
Томас Британский, придворный поэт той же четы Плантагенетов, обработал народные легенды (в основном пиктские, но также валлийские и ирландские) о жившем в VIII в. короле Друстане и сделал Тристана и Изольду современниками Артура. Примерно в то же время легендой о Тристане заинтересовался другой нормандский поэт, Беруль, однако Томас с его мощной любовной линией оказался притягательнее, и большинство текстов XI–XIII вв. восходят к нему: небольшая французская поэма о безумии Тристрама, знаменитый немецкий стихотворный роман Готфрида Страсбургского, английская поэма, норвежская сага в прозе, итальянские прозаические переводы и прозаический «Тристрам» по-французски, включенный в тот свод сюжетов «Вульгату», которым пользуется в своем переложении Томас Мэлори.
Точно неизвестно, с какого момента за Круглым столом появляется Ланселот и откуда он взялся. В кельтских сказаниях нет и следа — ни похожего имени, ни сюжета о доблестном рыцаре, любимом королем, но поссорившемся с ним из-за любви к королеве. На Гиневру в этих преданиях неоднократно покушаются, например, Медвас — прототип Мелиагонта, или же Мордред. По некоторым версиям, раздор Артура с Мордредом произошел именно из-за этого, по другой — Гиневра поссорилась со своей сестрой, женой Мордреда, «и злосчастная пощечина стала причиной гибели королевства». Существование нормандской поэмы о Ланселоте, написанной также при дворе Алиеноры, только предполагается на основании стихотворного романа Ульриха фон Цацикховена, приходского священника города Ломмиса. Предыстория такова: в 1194 г. несколько английских придворных прибыли во владения германского императора с выкупом за находившегося в плену Ричарда Львиное Сердце. В этом посольстве находился некий Юг де Морвиль, и он привез с собой книгу о Ланселоте, которая затем попала в руки фон Цацикховена.