Король драконов и Принцесса-Апельсин
Шрифт:
Не прошло и минуты, как пехотинцы и всадники на берегу остановились, и я разглядела, что главный штандарт воткнули в землю – это означало, что будет привал. Значит, дальше не пойдут…
– Это Пинуччо придумал, – сказала Брюна, и её прямо распирало от гордости. – Передавать слова на расстоянии. И даже если враг увидит, он ничего не поймёт, потому что знаки известны только нам, – и она продолжала, захлёбываясь от восторга: – Он такой умный – Пинуччо, что даже тебе, дядюшка, до него далеко. Между прочим, он читает по звёздам, как Виенн…
– Замечательно, – перебил
Он мотнул головой, подзывая Тюнвиля, и произнёс тоном, не обещающим ничего хорошего:
– А с тобой надо потолковать. Наедине.
– Идите в кладовую, – подсказала Брюна, с интересом и даже весело наблюдая за обоими дядюшками. – Даже если подерётесь, мы всё равно скоро запасёмся провиантом.
– Может, потом потолкуете? – я точно так же зло посмотрела на Хильдику, которая умудрилась и здесь отличиться, устроив подлость и интригу в отношении герцога Тюнвиля, которому её отдали, вообще-то, на растерзание. – Где это вы собрались запасаться провиантом на пять кораблей? Если товаров потребуется много, Солерно будет брать оплату золотом.
– С ума сойти, какие цены! – чуть не запрыгала Брюна, всплеснув руками. – Дядюшка, ты слышал? Хлеб покупать за золото! Это дороже, чем в столице! Так что поспокойнее там, поспокойнее. Ничего не круши и не ломай, чтобы переплачивать не пришлось.
– Не обещаю, – буркнул король и подтолкнул брата в спину, чтобы тот шёл вперёд.
От этого мощного тычка Тюнвиля бросило, как от удара оглоблей, но на ногах он устоял и даже принялся шёпотом утешать Хильдику, которая вскрикнула так, будто герцога и правда ударили оглоблей, а не братски похлопали по спине.
Я смотрела, как драконы уходят вместе с моей подругой, но вместо тревоги за судьбу Хильдики ощущала смутное неприятие того, что происходило. Что-то было неправильно, не так, как раньше… Ведь мне приходилось видеть, как братишки-драконы мутузят друг друга, и Тюнвиль был ещё похлеще Рихарда, а теперь… Теперь даже по палубе братья шли по-разному. Рихард словно плыл, не обращая внимания на качку, а Тюнвиль ловил равновесие, хотя раньше я не замечала за ним подобной неловкости.
– А что произошло? – спросила я у Брюны, которая так же, как и я, смотрела вслед удалявшимся драконам. – Из-за чего переполох? Принцесса Хильдерика лишила герцога Тюнвиля девственности?
Похоже, племянница короля оценила шутку, потому что смеялась долго и вполне искренне.
– Хуже, – сказала она, облокотившись на борт.
– Что может быть хуже? – я сделала то же самое, глядя на дельфинов, которые резвой стайкой неслись наперегонки кораблю.
– Дядя Тюн выбросил свою жемчужину, – Брюна понизила голос и оглянулась. – Бедный дядя Рихард… Вот уж чего он не ожидал, так этого.
– Что сделал? – дельфины сразу перестали меня интересовать. – Выбросил драконью жемчужину? Как это?
– Вот так, – Брюна сделала вид, что плюнула в ладонь, а потом изобразила жест, словно метала камешек в море. – Представляю, что сейчас будет…
– Что будет? – я невольно прислушалась, но пока было тихо – только шумело море и кричали чайки, пролетая
– Когда мой папаша выбросил свою, – сказала Брюна углом рта и многозначительно повела глазами в сторону матросов, которые выглядывали из-за бухты троса, с опаской наблюдая за нами, – когда дядя об этом узнал, то он папашу немного побил. Я говорю «немного», потому что сама не видела, но когда моя бабуля говорит «немного» – это значит, потасовочка была, что надо.
– Твой отец выбросил жемчужину? – я пыталась понять логику поведения драконов и их особую природу, но мозаика не складывалась.
Как можно отказаться быть драконом? Почему? Ради чего? Почему отказался Тюнвиль?.. Из-за Хильдики? Так она уже досталась ему. Зачем отказываться от драконьей силы?
– Мой отец так сделал, – продолжала тем временем Брюна, – и дядя Ги тоже. И даже Триша отказался. Хотя он свою жемчужину берёг больше собственных глаз.
– Но зачем они это сделали? – не могла я взять в толк.
– Сказали, что им больше нравится быть людьми, – лицо Брюны вдруг смягчилось и стало мечтательным.
Только теперь я заметила, как она ещё молода. Совсем девчонка!
Она бросила взгляд на Пинуччо, который болтался на расстоянии, но и дураку было понятно, что он следит за нами. А ведь никто не собирался обижать его драгоценную жёнушку.
– Они были драконами, а захотели стать людьми? – переспросила я.
В это невозможно было поверить. Кто по своей воле откажется от власти, от почти абсолютной силы… От самой грозной силы во всей вселенной!..
– Знаешь, – Брюна задумчиво поправила кинжалы, торчавшие у неё за поясом, – год назад я бы тоже удивилась, но теперь понимаю, почему они так сделали.
– И почему же?
– Видишь Пинуччо? – она указала большим пальцем за плечо, на своего мужа, который сразу же насторожился. – Он, конечно, болван ещё тот, и порой доводит меня до бешенства, – эти слова Брюна произнесла громко, так что «болван» Пинучо точно услышал, – но он полюбил меня, я полюбила его, – тут она снова заговорила тихо, чтобы слышала только я, – и я это ни на что не променяю. Ни на золото, ни на жемчуг, ни на драконьи силы. Драконы не умеют любить, они знают только страсть. Да и та сразу заканчивается, как только девица перестаёт быть девицей. Лишь человек умеет любить. Девицу, женщину, старуху, калеку… Человек умеет любить даже мертвеца. Умеет любить память о своей любви. Поэтому папа и остальные – они все выбрали человеческую любовь.
– Сколько философии, святые небеса! – изумилась я, неприятно задетая этой речью.
Как будто девчонка меня в чём-то упрекнула. В чём? В том, что я стала драконом? Так это не по моей воле…
– Кто тебе сказал этот бред? – спросила я с вызовом. – Или сама придумала?
– Мелхола сказала, – Брюна ничуть не обиделась, глядя на блестящие дельфиньи спины, разрезающие волны. – У неё не все голуби на чердаке, у Мелхолы, но иногда она говорит очень дельные вещи. Она сказала, что люди тоже не всегда хранят верность любви, но у людей есть хотя бы надежда, что любовь будет навсегда. А у драконов нет и надежды.