Король драконов и Принцесса-Апельсин
Шрифт:
Хильдика тотчас повторила мой жест, и было похоже, что сейчас она будет обращаться к небесам с особенным пылом.
Помедлив, отец тоже сложил руки, приготовившись молиться, и граф Лессио, и маркиз Денито, а следом за ними – остальные вельможи и господа. Дракон Тюнвиль оторвался от созерцания морской глади, посмотрел на сидевших за столом, и чуть заметно усмехнулся.
Вскоре король Рихард остался один, не готовый к молитве. Держа обглоданную гусиную кость, он обвёл взглядом всех присутствующих и хмыкнул:
– Да у вас тут
– У нас здесь королевский двор, а не посиделки в таверне, – ответила я и начала читать молитву – не слишком громко, но чётко, благодаря небеса за пищу, которая была нам послана этим днём.
Рихард покривился, но на второй фразе положил кость и с отвращением переплёл пальцы. Больше для вида, конечно же, потому что вид у него был совсем не молитвенный.
Закончив благодарение, я первым делом подала блюдо с хлебом Хильдике, чтобы она взяла кусочек. Потом предложила ей закуски и фрукты. Всё это время Рихард наблюдал за нами, сверкая тёмными глазами из-под густых бровей.
– Как вы балуете жену, – сказал он, и Хильдика задрожала так, что уронила вилку. – Она у вас наряжена, словно языческий идол, и вы везде водите её с собой.
– Муж и жена неразлучны перед небесами, – сдержанно ответила я, накладывая себе овощей, пожаренных на открытом огне, запеченную с сыром лепёшку и оливок. – И это обязанность мужа – одаривать жену золотом и развлекать.
– Жену балуете, а сестру держите взаперти, – теперь, когда все ели, король Рихард развалился в кресле и вертел в руке веточку петрушки. – Почему такая несправедливость?
За столом опять замерли. Граф Лессио очень некстати решил отпить из кубка, и громко сглотнул в тишине, чуть не подавившись вином. Вилки и ножи повисли в воздухе, и мне стало досадно, что мои люди – такие жалкие трусы. Я невозмутимо отломила кусочек лепёшки и отправила в рот, а прожевав ответила:
– Сестру полагается держать в строгости. Чтобы потом её баловал муж.
– Целомудрие и скромность – украшение девицы, – вполголоса сказал отец.
– Я уже готов баловать это сокровище, – заявил Рихард, бросил смятую веточку на стол и положил руки на подлокотники кресла, показывая, кто тут хозяин положения. – Поэтому отменяю затворничество принцессы Аранчии.
– Милорд, ваше предложение – честь для нашей семьи… – забормотал отец.
– Вы не можете отдавать таких приказов, ваше величество, – сказала я тем же тоном, что до этого читала молитву, и крепко откусила оливку.
Отец замолчал и втянул голову в плечи, а король Рихард прищурился обманчиво-ласково и произнёс:
– Почему это, позвольте спросить?
– Потому что вы ей не муж, – ответила я, забирая ещё оливок с общего блюда. – И вряд ли им станете.
– Сын… – дрожащим голосом начал отец, но Рихард остановил его, только лишь пошевелив указательным пальцем.
– Я так не устраиваю вас в качестве зятя, принц? – поинтересовался король драконов.
–
Слугам полагалось разбавить вино в моём бокале водой, но на них словно ступор напал, и мне пришлось самой долить в бокал охлажденной родниковой воды.
– Чем же именно не устраиваю? – Рихард наблюдал, как я пью, а я нарочно пила не торопясь, чтобы он подольше подождал.
– Чем? – переспросила я, отставив бокал и аккуратно промокнув губы белоснежной салфеткой.
Такие салфетки, между прочим, лежали возле каждого столового прибора, но король предпочёл этого не заметить. Зачем салфетка, если небеса дали нам ладони – прекрасную замену салфеткам.
– Хотелось бы услышать, – Рихард сказал это сквозь зубы, и его брат оглянулся, задумчиво хмурясь.
– Пожалуйста, – я села в кресле точно так же, как дракон – откинувшись на спинку, оперевшись на подлокотники. – Насколько нам известно, вы женаты. Королева Гризельда…
– Развёлся с ней на прошлой неделе, – перебил он. – Документы о разводе с подписями леди Гризельды с собой, могу показать.
Быстрый. Я посмотрела на него, не скрывая неприязни. Так захотелось принцессу, которую никогда не видел, что поспешил избавиться от законной жены. Какая она у него там по счёту? Пятая? Десятая? Избавился, как от пользованного товара, и даже подчеркнул, что теперь она – просто леди, а не королева, пусть даже бывшая.
– А во-вторых, – я не обращала внимания, что Хильдика пинала меня под столом, призывая замолчать, – вы не подходите по возрасту, ваше величество. Слишком стары.
– Стар? – вот тут Рихард рыкнул от души – бокалы опять зазвенели, как зазвенели и подвески моей «жёнушки», которая опять затряслась от страха.
– Конечно, – подтвердила я. – С памятью у вас очень не очень, милорд. Вы даже не можете запомнить моего имени. Ни разу верно не назвали. Нет, рядом с сестрой я хочу видеть мужчину в расцвете сил, без старческого склероза.
– Ваше величество! Принц не то имеет в виду! – воскликнула Хильдика прежде, чем отец успел что-то сказать.
По-правде говоря, он открыл рот, но собирался ли говорить – этого я не знала.
Хильдика зря вступилась. Рихард перевёл на неё взгляд и посмотрел точно так же, как смотрели все лорды и господа Солерно: с раздражением, что женщина вмешалась в разговор мужчин.
– Принц именно это имел в виду, – я повысила голос, чтобы перетянуть внимание дракона на себя и одновременно взяла Хильдику за руку, пожав, чтобы привести в чувство. – Ваше величество, вы не подходите. Моей нежной сестре нужен совсем другой муж. Рядом с вами сможет выжить разве что драконица.
– Не вам решать, кто выживет рядом со мной, – заявил Рихард с таким апломбом, что я пожалела, что рядом не оказалось медного ковшика.
Но с драками пора было заканчивать, и я, с трудом сдержав гнев, сказала: